— Барабашка, — пробормотал заведующий учебной частью. — Да… действительно… он стучит. Я часто слышу стук, когда меня мучает бессонница.
Мистер Пилмотт задумчиво покачал головой.
— Я знал Чикни в его бытность студентом в Высшей научной школе Кенсингтона. — заявил он. — Молчаливый парень, но очень хороший студент. Дьявол, какая жуткая погода!
Действительно, от порывов ветра дребезжали стекла. Из печки изредка вырывались тонкие облачка дыма.
Мистер Шорт робко глянул в сторону двери.
— Кажется, я слышу стуки, — прошептал он.
— Полноте, друг мой, успокойтесь, — сказал директор. — Ветер, только ветер. Надо признать, что сегодня вечером он дует с необычайной силой. Куда подевалась мисс Грудденс? — продолжил он. — Надеюсь, она не задержится с ромовым грогом. Он поднимет нам настроение, поскольку буря изрядно потрепала нам нервы. — Через несколько минут он глянул на часы. — Половина одиннадцатого, — проворчал он, — а ее все нет. Может, Орвилл плохо себя чувствует?
— Она пришла бы и сказала, — предположил мистер Пилмотт.
— Действительно, — кивнул директор. — Мистер Шорт, прошу вас, сходите и проверьте.
Заведующий учебной частью вздрогнул.
— Сходить и проверить!.. Да… конечно!
Бедняга буквально дрожал, покидая комнату с зажженной свечой в руке. Перед ним тянулись бесконечный коридор и холл перед лестницей, пустые и темные. Рядом с лестницей едва светился ночник. Вернее, должен был светиться. Вероятно, его задуло ветром. Он неверными шагами поднялся по ступеням, напрягая слух, чтобы расслышать на втором этаже голос мисс Евы, беседующей с Орвиллом. Но царила тишина, если не считать воя ветра. Заведующий учебной частью продолжал подниматься, защищая пламя свечи ладонью. Холл на втором этаже, куда выходили комнаты пансионеров, был погружен во мрак. Ни лучика света из-под двери Перси Орвилла.
— Мисс Ева… Мисс Грудденс… — нерешительно позвал он.
Внезапно доктор Роулинсон и мистер Пилмотт услышали, как он сломя голову сбегает по лестнице.
— На помощь! — вопил Шорт. — Она в углу галереи. У нее лицо бледное, как мрамор, а в глазах ужас. Быть может, она умерла!
Директор и преподаватель бросились на второй этаж. Шорт не обманул. Бедная мисс Ева неподвижно лежала в углу.
— Нет… она не мертва… она дышит! — крикнул мистер Пилмотт.
Он взял женщину на руки и спустился по лестнице. Когда все вернулись в гостиную, доктор Роулинсон протер лоб и виски несчастной спиртом. Наконец мисс Ева вздохнула и открыла глаза.
— Мисс Грудденс! — воскликнул директор. — Что с вами случилось.
— Что со мной случилось, — пробормотала мисс Ева, — не знаю… я не помню! Ах!.. — и зарыдала. — Да, да, знаю… Ах, доктор, это так ужасно… я не переживу этого…
— Да, говорите же, — умолял директор, вливая ей в рот несколько капель рома.
Спиртное творит чудеса. Постепенно мисс Ева пришла в себя.
— Выйдя из комнаты мистера Орвилла, — прошептала она, — я почувствовала сквозняк в холле второго этажа и подумала, что распахнулось окно. Я пошла по коридору… вы знаете, который ведет к…
— К комнате № 11! — застонал мистер Шорт.
— В комнате горел свет, — заикаясь, выдавила мисс Грудденс. — Я хотела убежать, но выронила подсвечник, и свеча погасла. Я оказалась в полной темноте. Я нагнулась, чтобы поднять подсвечник, и машинально глянула в сторону коридора. Дверь комнаты № 11 открылась, и… вы не поверите мне… но я его увидела. Я увидела его, — в ужасе повторила она. — Он был хорошо освещен. Это был…
— Кто, кто?! — хором воскликнули все трое.
— Чикни, — разрыдалась мисс Ева. — Он вышел в коридор, и свет в комнате погас.
Глава 5
Книга, нож и невидимое присутствие
Следующий день доктор Роулинсон объявил «днем самостоятельных занятий», что означало, уроков не будет, а ученики могут заниматься в учебном зале любым делом. Не стоит говорить, что мальчики сочли его днем отдыха. Учиться никто не собирался. Из пюпитров достали карты и кости. Утро прошло без происшествий. Полуденный завтрак подал Сэм Клаттербукк, а не мисс Грудденс. Ни доктор, ни мистер Шорт, ни мистер Пилмотт на нем не присутствовали. Поэтому дисциплину и тишину в обеденном зале поддерживал слуга Сэм.
— Сэм, что происходит? — осведомился Гордон Саммерс.
— Клянусь бородой, не знаю, — проворчал старик, — и мне наплевать. У Грудденс голова обмотана шалью, толстой, как попона лошади. Я подал завтрак мистеру Пилмотту в комнату, поскольку он спал. Так он сам говорит. А директор и мистер Шорт с утра уехали в Карлайл.
Сэм говорил насупившись, как обычно. Вдруг он замолчал и гневно оглядел учеников.
— Кто украл мой новый стул? — проворчал он.
— Ну, нет, — хором ответили мальчишки, — не начинай!
— Это был хороший стул, — обрезал Сэм, — и он исчез. Я ненавижу, когда забирают мебель из моего рабочего помещения, не спросив у меня разрешения.
Льюис Олтуотер охотно продлил бы дискуссию по поводу таинственного и ужасающего исчезновения, но остальные его не поддержали.
— Хватит про эту темную историю. Нам хочется развлечься, — запротестовали они.
Вернувшись в учебную комнату, Гордон и Олтуотер затеяли партию в картишки, Перси Орвилл и Саундерс сели играть в шахматы. У Белла не оказалось партнера. Он вообще не любил азартные игры и потому отправился в библиотеку. Библиотека всегда тянула его к себе, ибо она располагалась на границе между старым и новым зданиями. Их разделяла стена, полностью изолируя от древнего замка. Если доктор Роулинсон редко посещал библиотеку, то очень ею гордился и расхваливал посетителям на все лады. В эпоху двадцати пансионеров она играла первостепенную роль и производила сильное впечатление на родителей…
Это был громадный зал с многочисленными уголками и оконными нишами. В них лежали груды древних книг и прочего антиквариата. Стены украшала дюжина выцветших картин. На некоторых остались только пятна красок, что позволяло разыгрываться воображению. Одни картины представляли битвы, другие — пейзажи на берегах Темзы, а кое-какие изображали интерьер шотландского дома. Но одна картина выглядела нетронутой временем. Это был портрет сурового мужчины в бархатном берете. У мужчины была густая черная борода. Каждый раз, когда Эдмонд оказывался в библиотеке, он обязательно замирал перед портретом, считая, что у мужчины на редкость умное лицо. Он даже назвал портрет «Сэр Синяя Борода». Доктор Роулинсон сказал ему, что это был один из его предков, владелец замка.
— Сэр Грегори Ситленд был весьма эрудированным человеком и великолепным горным инженером. В начале восемнадцатого века он оказал множество услуг королю Георгу I, — объяснил доктор.
Зал был холодный и влажный, поскольку в громадном камине огонь разводили редко. Эдмонд застегнул пиджак и принялся бегать между стеллажами, чтобы немного согреться. Так он очутился перед портретом сэра Грегори. Поскольку у него не было иного собеседника, он тихо заговорил:
— Сэр Синяя Борода, в вашем замке происходят весьма таинственные вещи. Я решил провести свое маленькое расследование, но это будет нелегко. Были ли в
