Обычно люди, в одиночку занимающие целый столик в людном заполненным до отказу пабе, выглядят несколько обеспокоенно тем, что кто-то попросит освободить место для большой компании. Но Феникс не выдает подобных чувств. Кажется, ему так же комфортно, как если бы он развалился в собственной гостиной. Он притягивает мой взгляд против всякой воли. Его уверенность интригует меня, так как этой чертой мне никогда не выпадало удачи обладать.
Я практически вздрагиваю, когда он скользит взглядом ко мне и ловит на подсматривании. Он в упор смотрит на меня со странным выражением, и я, конечно же, отвожу взгляд первой. На мгновение теряю способность дышать из-за смеси нервозности и злости в легких. Любой другой на моем месте уже подошел бы к нему и вставил за разрешение мебельщикам оставить чертов Стейнвей на улице перед домом. А я со своей стороны продолжаю отводить взгляд и размышлять о том, как бы сбежать из паба.
Проходит несколько минут, и я уже успеваю закончить со своим соком, когда из ниоткуда появляется Тим. Он хватает меня за руку и ведет к столику учителей, которых я узнаю, но их имена покинули мою голову.
Я все еще немного нервничаю, потому что стол находится в прямой видимости Феникса, который все еще беззастенчиво на меня смотрит. Его бездонные глаза притягивают, но я стараюсь не поддаваться. Нет ничего хуже, чем ситуация, когда на тебя смотрят, а ты больше всего в мире хочешь исчезнуть. Он будто дразнит меня своим взглядом, хочет заставить обернуться.
Тим предлагает купить мне еще один напиток, и я прошу принести мне апельсиновый сок. Он морщит нос на мой безалкогольный выбор и идет к бару. Некоторые учителя пытаются начать со мной разговор, но я не могу отыскать свой голос, и они сдаются из-за моих односложных ответов. Супер. Я снова та тихая девочка, которая не может сказать ничего интересного.
Можно махнуть рукой всем усилиям быть нормальной. Я никогда не смогу сбежать от настоящей себя. Может, я и могу выдвинуть вперед фасад, но внутри я навсегда останусь той же.
Я вижу, что Тим уже довольно-таки пьян, и когда я пью апельсиновый сок, он пытается пододвинуть свой стул ближе к моему. Чувствую исходящий от него запах алкоголя, Тим будто наваливается на меня, занимая каждый миллиметр моего личного пространства. А еще я каждой клеточкой тела чувствую, что Феникс все еще на меня смотрит.
Я знаю, что мне не мерещится, потому что уже и Тим указывает на это, бормоча:
— Этот мужчина пялится на тебя, Ева.
— Ох, — говорю я, на секунду оглядываясь. — Да?
Когда я встречаюсь взглядом с Фениксом, мое сердце начинает учащенно биться, а на его губах играет намек на улыбку. Я снова отвожу взгляд.
Тим встает, чтобы пойти в уборную, и задевает пытавшегося пройти мимо мужчину. Его напитки, покачнувшись, опрокидываются на мою майку, обливая меня с ног до головы. Тим, как и тот мужчина, начинают судорожно извиняться. Я игнорирую их и спешу в дамскую комнату, чтобы очиститься.
Удачи мне не привалило, потому что все свободное место занято дамочками, поправляющими макияж, а для меня места у раковины нет. Хватит приключений для одного дня. Я сдаюсь и плетусь через бар, чтобы вернуться домой. Несколько мужчин стоят на улице и курят. Они озадаченно смотрят на меня, и я нетерпеливо проталкиваюсь через них. Порывшись в сумочке, я нахожу старый платочек и пытаюсь стереть влагу с майки. Она белая, поэтому в центре — огромное пятно цвета пива.
Мгновением спустя из паба появляется Феникс. Он здоровается с группой курящих мужчин, проходя мимо них. Я отвожу взгляд и продолжаю попытки очистить топ. А затем слышу, как звук мерного шага ботинок останавливается передо мной.
— Похоже, кто-то наделал бед, — произносит глубокий голос с английским акцентом, который звучит так, будто раньше был другим. Грань чего-то несвойственного, чего я не узнаю. Это делает его голос необыкновенным и, если честно, чарующе экзотичным.
Поднимаю взгляд, удивленная, что со мной разговаривает Феникс. Нотка неприязни в нем еще чувствуется, но не так сильно, как на днях.
— Ммм, да, небольшое несчастье из-за пива, — бормочу я, все еще промокая пятно и не зная, что делать теперь, когда он обращается напрямую ко мне.
Он темным взглядом внимательно осматривает мою майку, прикусив нижнюю губу. Странно. Взгляд на него вызывает румянец, поднимается далекая неиспользованная часть меня.
— Такого рода неудачи — действительно, жалость, — говорит он низким голосом. По его тону не понять, что он думает, будто это вообще жалость. Он откашливается и несколько неохотно предлагает: — Хочешь поехать домой?
Я медленно поднимаю на него взгляд. Он еще не упомянул о том, что бросил скомканную поэму мне под ноги в порыве ярости? Но в его поведении нет ни намека на агрессию, только интерес. Любопытно, что же во мне его интересует?
— Все нормально, я приехала в город на велосипеде, — отвечаю я, указывая на пристегнутый у входа в паб велосипед.
Он поднимает бровь на мой красный велосипед, потом снова смотрит на меня, закусывая губу. В животе что-то ворочается.
— Немного опасно ехать домой на велосипеде. Ты же знаешь, за чертой города нет фонарей.
— Со мной все будет хорошо, — отвечаю я, отказавшись, наконец, от попыток спасти запачканный топ.
Я пытаюсь обойти его, но он внушающей фигурой стоит у меня на пути. Я сталкиваюсь с его худощавой грудью.
— Прости, — шепчу я, не встречаясь с ним взглядом. — Отойди, пожалуйста.
— Позволь мне довезти тебя, — настаивает он. — Если не ради твоей безопасности, то хотя бы ради моего спокойствия.
Не могу представить, что его спокойствие будет сильно нарушено, если со мной что-нибудь случится. Он меня даже не знает. Поднимаю взгляд, и мгновение изучаю его. Должна ли я отнестись с подозрением к его предложению? Городок маленький, и пожилая леди Маргарет говорила, что все всех знают. Конечно, принять подобное предложение от незнакомца не слишком опасно. И потом, я очень устала. День был долгим.
— Ну ладно. Только что мне делать с велосипедом?
Он молча протягивает руку за ключом от замка. Я отдаю ему, и он идет прямо туда, снимает замок и катит велосипед к своему грузовику. Он открывает багажник и ставит велосипед, затем обходит машину и открывает пассажирскую дверь для меня, как джентльмен. Я не привыкла к такому, и поэтому чувствую прилив чего-то, чего не могу опознать. Забираюсь в кабину, не смея нарушить тишину. Он молчит, пока ведет машину, и я решаю поговорить с ним
