— У той что-то на тебя есть, — шепчет он.
Я морщусь и слегка поворачиваюсь к нему
— Это так очевидно?
— Боюсь, это так.
— Что мне нужно сделать, чтобы она отступила?
— Даже не знаю. Она очень плохо отзывалась по всему городу, знаешь ли. На днях я слышал ее у себя в магазине и положил этому конец, но это не значит, что она не делает это где-нибудь еще.
Я коротко выдыхаю.
— Что она говорила?
Он поджимает губы, словно не хочет вдаваться в подробности.
— В основном то, что ты потаскушка, соблазняющая всякого мужчину, до которого дотянешься. Знаю, это неправда. Мама говорит, что Дебора ревнует к тому вниманию, что ты получаешь от Феникса. Но даже если бы она мне не сказала, я бы все равно не поверил в ложь Деборы. Она может быть просто ужасной, когда сильно что-то хочет.
В глазах стоят слезы, когда я смотрю прямо на эту женщину, что смеется и болтает с Маргарет и Кэти неподалеку. Джеймс бросает на меня взгляд, видит мои слезы и вздыхает.
— Эй, не позволяй ей расстроить тебя, Ева. Никто ей не верит. Все видели вас с Фениксом на моем барбекю, и скорее всего они сложили два плюс два. Все в этом городе знают, что у нее к нему что-то уже несколько лет.
Он пододвигает свой стул ближе ко мне и успокаивающе похлопывает по плечу. Благодарно улыбаюсь ему, поднимаю взгляд и вижу, как Феникс приближается к палатке, сосредоточив строгий взгляд на руке Джеймса на моем плече. Я быстро отстраняюсь и выпрямляюсь. Не хочу, чтобы у него сложилось неправильное впечатление, но, судя по выражению его лица, это уже произошло.
— Феникс! — приветливо говорит Маргарет, увидев его. Дебора и Кэти тут же смотрят в его направлении. — Я так рада, что ты решил заглянуть. Вот, возьми домой батон сырного хлеба.
Он отмахивается от нее.
— Вы очень добры, но в этом нет необходимости. — Феникс смотрит прямо на меня, и я чувствую, как покрываюсь гусиной кожей.
— Ты в порядке? — спрашивает он, обходит прилавок, опускается на корточки передо мной и кладет ладони на мои бедра.
— Ага, я в порядке, — отвечаю я, не в силах скрыть негромкий всхлип.
Он бросает взгляд на Джеймса.
— Что ты ей сказал? — Хотя его защитный тон тревожит меня, в то же время внутри становится тепло. Мельком вижу, как Дебора закатывает глаза в направлении Кэти. Из-за этого мне так и хочется отпустить комментарий по поводу ревности, но я придерживаю язык.
Под настойчивым взглядом Феникса Джеймс становится нервным.
— Я не хотел ее расстроить, — объясняет он. — Просто я пытался присмотреть за ней.
Феникс жестко смеется.
— Ей не нужна твоя защита.
Я касаюсь его руки и встречаюсь с ним взглядом, прошептав.
— Не груби.
Часть напряжения оставляет его плечи, но затем я слышу насмешливое кудахтанье Деборы. Феникс резко оборачивается, и ее лицо бледнеет. Что бы его взгляд не передавал, должно быть, это что-то пугающее, потому что Дебора выглядит так, словно она, наконец, поняла, кто он на самом деле: мужчина с темным прошлым и со способностью убивать, а не какая-то пустышка с идеальным телом, которое она может использовать в свое удовольствие.
— У тебя есть что сказать? — напряженно спрашивает он.
Она громко сглатывает и качает головой.
— Нет. Кэти рассказывала мне, эм, анекдот.
Кэти нервно поправляет воротник блузки, явно разглядев во взгляде Феникса то же самое, что и Дебора.
Феникс выпрямляется в полный рост
— Да? Что за анекдот, Кэти? Я люблю хорошенько посмеяться, как и все. — Несмотря на его замечание, в его голосе нет и намека на веселье.
До меня внезапно доходит, что эти женщины ни разу не видели его таким угрожающим, таким пугающим. Глаза Кэти быстро вспыхивают, отражая ее волнение.
— О, ну, знаешь, просто один из тех «тук-тук, кто там». Он глупый, правда.
— Глупый — ничего страшного. Ну же, давай, — приказывает Феникс, расставив ноги на ширину плеч и сложив руки на груди.
Кэти открывает рот, чтобы заговорить, но не издает ни звука. Ее глаза распахиваются, и она выглядит так, словно хочет сбежать. Когда она так ничего и не говорит, Феникс прерывает тишину.
— У меня для вас тоже есть шуточка. Тук-тук…
Все затаили дыхание. Феникс смеется глубоко и угрожающе.
— Тебе полагается сказать «кто там?». — Его взгляд ложится на Дебору.
— К-кто т-там? — хрипит она.
— Дебора.
Ее брови изгибаются.
— Что? — Пауза. — Эм, то есть… какая Дебора?
Феникс делает шаг к ней и мрачно произносит.
— Та Дебора, которой лучше перестать лгать о Еве для ее же блага.
— Я не понимаю, — в замешательстве говорит она, нервно поглядывая на Кэти.
— Нет, ты все прекрасно понимаешь. От некоторых своих покупателей я слышал о том, какие сплетни ты распространяешь. — Феникс делает еще один шаг вперед, встав достаточно близко, чтобы смотреть на нее сверху вниз. Теперь его голос становится ниже, и нет никакой ошибки — это угроза. — Твой муж узнает обо всех твоих выходках, если я услышу, как ты произнесешь имя Евы еще хоть раз. Примите это предупреждение и будьте умны, миссис Стивенс. Ваше нелепое, откровенно детское поведение здесь неуместно.
Дебора быстро кивает, широко раскрыв глаза от страха. Теперь она, наконец, осознала, что за мужчина Феникс.
— Да-да, больше никаких… Обещаю. — Она хватает Кэти за руку, и они вместе спешат убраться подальше от нашей палатки.
Маргарет осторожно смотрит на Феникса.
— Что ж, это поставит ее на место.
Джеймс встает, подходит к своей матери и обнимает ее за плечи в оборонительном жесте. Кажется, он думает, что Феникс может накинуться на Маргарет, как до этого — на Дебору и Кэти.
Феникс пренебрежительно смотрит на него, словно говоря, что может побороть его за секунду, а затем снова сосредотачивается на мне и протягивает мне руку.
— Пойдем, посмотрим на ярмарку, Ева.
Я смотрю на Маргарет.
— Я ведь вам больше не нужна?
— Нет-нет, идите и повеселитесь, — отвечает она. Кажется, ей хочется, чтобы Феникс оказался подальше от нее как можно скорее.
— Ладно. Увидимся.
— Береги себя, дорогая, — говорит она, когда Феникс обнимает меня за талию и ведет прочь.
— Тебе… тебе не следовало это делать. Теперь они все тебя боятся.
— Да, им следует. И если это значит, что Дебора успокоит свою маленькую кампанию против тебя, я не возражаю против того, чтобы дать им почувствовать того мужчину, которым я когда-то был.
— Больше ты не тот мужчина, — говорю я, понимая, что это правда.
— Да,
