— Что-то не похоже на комнату во дворце.
— Мы в Священном лесу.
Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, как здесь оказалась, и тут воспоминания вернулись в полной мере. Глаза сами собой испуганно распахнулись, а рука метнулась к груди. Под тонкой белой тканью в том месте, куда Маф нанесла удар, виднелся ровный розовый шрам. Но разве это возможно? После таких ранений не выживают.
— Как же я выжила? — я удивлённо уставилась на Лаэра.
— У замужества с эльфом есть свои преимущества, — загадочно улыбнулся он.
— Замужества? Что-то не помню, чтобы ты делал мне предложение, а я его принимала, — подозрительно прищурилась я.
— То есть появившаяся на запястье татуировка тебе ни о чём не сказала?
— Я не разговариваю с татуировками.
— Эби, Эби. В какой глуши ты росла?
— Ты и сам прекрасно знаешь, в какой. Итак, я жду твоих объяснений. Что это значит? — я подняла руку с едва заметно посверкивающей татуировкой.
— Это значит, что Священное Древо сочло, что мы с тобой созданы друг для друга и нарекло нас парой.
— А мне об этом твоё Древо сказать забыло? Или в вашем Священном лесу девушку спрашивать о согласии не обязательно? — всё ещё не веря, спросила я. С него станется меня разыграть.
— Я ведь говорил, что мы с тобой теперь связаны.
- “Мы теперь связаны” и “ты теперь моя жена” звучит совершенно по-разному. И вообще-то, ты, насколько я помню, заявил, что я теперь тебе принадлежу, а объяснять отказался.
— Ты теперь моя жена, — проникновенно тихо произнёс он и коснулся кончиками пальцев моей щеки, отчего меня тут же бросило в жар. Я судорожно вздохнула и постаралась отогнать совершенно не к месту возникшие ощущения. И сердце почему-то забилось в два раза быстрее, будто не его совсем недавно пытались проткнуть.
— Разве я соглашалась стать твоей женой?
— Раз Древо нас соединило, значит, в душе ты согласна.
Эта самодовольная ухмылочка, мелькнувшая на мгновение на его лице, немного меня отрезвила.
— К тому же, твоя настоящая мать сказала, что ты была рождена для меня. Так что выбора у тебя нет, моя маленькая пикси.
— Не зазнавайся! Для чего бы меня там ни рожали, я сама буду решать, как мне жить!
Пора было выбираться из этой постели, и я поползла к покрову, пытаясь из-под него выпутаться.
— И никакая я тебе не жена, пока сама на это не соглашусь, а не какое-то Древо за меня решит! Гад ушастый, — последнее произнесла совсем тихо, надеясь, что он не услышит. Однако меня тут же сгробастали и потащили обратно к подушкам.
— Ты что делаешь? — попыталась я вырваться, но меня тут же буквально пригвоздили к постели и этот ушастый наглец принялся бесстыже целовать мою шею, напрочь лишая желания сопротивляться.
— Лаэр!
— Ты сама поставила такое условие, — ехидно улыбнулся он, прервав ненадолго поцелуи. — Пока не согласишься стать моей женой, мы отсюда не выйдем. И поверь, чем дольше ты противишься, тем приятнее будет нам обоим.
— Что? Лаэр, ты!.. — договорить я не смогла, задохнувшись от нахлынувших ощущений. Его губы скользнули вверх, накрыв мои, в то время как руки избавляли меня от одежды. Кстати, надо бы узнать, откуда она на мне взялась, потому как платье на мне было явно не моё…
Эпилог
Особняк лорда Лафкрафта неискушённому посетителю мог показаться настоящим дворцом: повсюду весели в позолоченных рамах картины с изображением давних предков или пейзажей, в вазах на столиках с гнутыми ножками красовались цветы, а висящие на стенах канделябры были начищены до блеска. Однако любому, кто бывал во дворце или жил в не меньшей роскоши сразу бросилась бы в глаза и потёртость обивки старинный мебели, и вышедшие из моды несколько десятков лет назад интерьеры. Всё указывало на то, что дела лорда Лафкрафта не так уж безоблачны, как он пытался показать.
Я уселась в одно из стоящих рядом со столом кресел и придирчиво оглядела рабочий кабинет владельца. Руки непроизвольно выбивали ритм на деревянном подлокотнике, выдавая моё недовольство. Наконец послышались тяжёлые шаги и дверь отворилась, впустив хозяина дома.
— Эбигейл, девочка моя! — наигранно обрадовался мой так называемый отец. — Как же я рад тебя видеть!
— Простите, но не могу разделить Вашей радости, милорд.
— К чему такой официальный тон? — весело пожурил он. — Ты можешь называть меня просто па…
— Потрудитесь объяснить, — невежливо перебила я, поднимаясь и меряя шагами комнату, — на каком основании Вы развесили плакаты о моём розыске во всех портах страны?
— Разве отцу нужно основание, чтобы искать пропавшую дочь?
— Не замечала за Вами прежде столь сильной отцовской привязанности. Что ж, будем считать, что я нашлась, поэтому отзовите своих ищеек.
Я обернулась, чтобы уйти, но ответ лорда Лафкрафта настиг меня раньше.
— Похоже, я слишком мало занимался твоим воспитанием. Ты выросла слишком дерзкой и своенравной.
— Моим воспитанием занимался господин и госпожа Грир, но никак не Вы, милорд. Осенью мне исполнится двадцать и по закону я стану совершеннолетней, так что не трудитесь изображать родственную привязанность. Мы с Вами чужие друг другу люди и налаживать связи у меня нет ни малейшего желания.
Лицо лорда Лафкрафта начало багроветь от злости и я внутренне улыбнулась. Чего он ожидал? Увидеть благодарную за его подачки дочь? Не на ту напал.
— До осени ещё несколько месяцев, — совладал с собой лорд-отец. — И до тех пор ты обязана меня слушаться. Тебе приготовили покои в моём доме, слуга проводит.
— Избавьте меня от своей заботы. Я не собираюсь задерживаться в Карридане.
— Но ты задержишься, девочка. Если Гриры не научили тебя послушанию, то я научу. Ланс!
В кабинет вошёл один из стражников и угрожающе перегородил собой проход.
— Чего Вы намерены этим добиться? — спокойно поинтересовалась я, совершенно не испугавшись данной угрозы. — Намерены вызвать у меня дочернюю любовь розгами и угрозами?
Улыбки скрыть не удалось и это ещё больше разозлило Лафкрафта.
— Посидишь месяц на хлебе и воде, если не одумаешься раньше, а после мы с тобой поговорим.
— О чём же нам говорить, милорд?
— О твоём замужестве, Эбигейл. Я договорился с лордом Бастианом, его единственный сын, Родрик, как раз подыскивал себе жену и ты ему подошла, — снисходительно заявил он.
— Родрик — это тот, что бастард? Помнится мне, что у лорда Бастиана из законных детей одни дочери.
— Это тебя волновать не должно.
— Что ж, тут Вы правы. Мне совершенно безразличен и лорд Бастиан, и его бастард. Я не собираюсь выходить замуж ни за него, ни за кого-то другого.
— Твоё согласие — всего лишь дело времени.
— А вот тут Вы ошибаетесь, — лучезарно улыбнулась я и продемонстрировала руку с кольцом на пальце. — Мне сложно будет выйти замуж при живом-то муже.
— Что?! — он подскочил ко мне с неожиданной для его комплекции прытью и жёстко схватил за руку, заломив пальцы так, чтобы лучше разглядеть кольцо. — Когда ты успела?! Хотя, не важно. Кем
