— Наш брак был узаконен и подтверждён по всем правилам. И не советую говорить моему мужу о том, что он может стать недействительным. Он очень болезненно на это реагирует.
— Паршивка!
Признаться, я немного потеряла бдительность, упиваясь своей маленькой местью, поэтому прилетевшая пощёчина явилась полной неожиданностью. За всю мою недолгую жизнь никто и никогда не смел поднять на меня руку, не считая пары случаев в детстве, когда господин Грир отшлёпал меня за шалости. Прижав ладонь к горящей щеке, я зло посмотрела на своего расчётливого отца. Этого я ему прощать не собиралась.
Убрав от лица руку и расправив плечи, я собралась было высказать ему очередную колкость, как дверь с грохотом вышибло вместе с охранником. Стоило пыли осесть, в дверной проём с невозмутимым видом и горящим синим пламенем глазами вошёл Лаэр. Тому, кто с ним не знаком, могло показаться, что он совершенно спокоен, но я научилась различать его настроение и могла с уверенностью сказать, что в данный момент он был в бешенстве.
— Потрудитесь объяснить, лорд Лафкрафт, кто дал Вам право поднимать руку на мою жену?
— Н-на Вашу жену?
— Милая, неужели ты не осчастливила своего отца прекрасной новостью?
— Как раз собиралась. Но видишь ли, он утверждает, что наш с тобой брак не имеет силы, поскольку милорд не давал на него согласия.
Пока я говорила, Лаэр подошёл ко мне вплотную и хмуро оглядел красный след на щеке.
— Так и есть! — неразумно вставил Лафкрафт. — Эбигейл всё же моя дочь, пусть и внебрачная! Я имею над ней полную власть по праву родителя!
— Что ж, если для Вас это так важно, можете нас благословить, — снисходительно кивнул Лаэр. — Я жду.
— Н-но я не могу. Я уже обещал её руку другому!
— Боюсь, что её рука, как сердце и все остальные части тела уже принадлежат мне.
— Лаэр! — шикнула я.
— Брось, дорогая. Лорд Лафкрафт прекрасно знает, откуда берутся дети, смог же он заделать сразу двоих. Кстати говоря, Вы вполне можете выдать замуж за своего кандидата вторую дочь.
— Об этом не может быть и речи! Эвелин ждёт более…
Он запнулся, понимая, что чуть было не сболтнул лишнего, но мы и так поняли, что именно он имел в виду.
— Более выгодная партия? Что ж, дело Ваше, но вряд ли Вы сумеете найти для столь легкомысленной девицы партию получше. Да и как я слышал, она уже не девица вовсе.
— Как Вы смеете! Да я… Я буду жаловаться королю!
— Как пожелаете. Кстати, он присутствовал на нашей официальной церемонии, так что вряд ли сочтёт, что что-то было сделано неверно. Но можете попытать счастья. А теперь мы вынуждены откланяться. У нас с Эби полно дел. Семейная жизнь, она такая. Надо кактусы поливать, песок во дворе разглаживать и всё такое. Ах, да, чуть не забыл. Если Вы ещё хоть раз поднимете руку на мою жену или как-то иным образом попытаетесь ей навредить, я не буду так же вежлив, как сегодня. Советую Вам быть осторожнее, лорд Лафкрафт.
На этом он подхватил меня под локоть и мы вместе покинули особняк Лафкрафтов.
— А ты умеешь быть убедительным, — улыбнулась я.
— Раз уж я смог убедить тебя стать моей женой, то остальное — сущая ерунда.
От воспоминаний о том, как именно он меня “убеждал”, лицо запылало, но я постаралась поскорее взять себя в руки.
— Думаешь, он не станет больше пытаться меня выловить?
— В его же интересах больше даже не смотреть в твою сторону, — зло ответил мой муж. — Если не хочет потерять крохи того, что сейчас имеет, пусть забудет вообще о твоем существовании.
— Мой грозный и суровый муж, — улыбнулась я, целуя его в плечо.
— Повтори ещё раз, — буркнул он.
— Грозный и суровый? — невинно переспросила я.
— Другое.
— Мой любимый муж?
— Пожалуй, к этому я вполне могу привыкнуть, — хмыкнул он, притягивая меня ближе и целуя в макушку. — Пошли знакомиться с остальной семьёй, раз уж мы в Карридане?
— Пошли, — согласилась я. Хоть Гриры и оказались мне не родными, но с ними я провела большую часть своей жизни и, не смотря ни на что, любила. Хотелось верить, что они за меня волновались хотя бы немного. Но, как бы там ни было, теперь я больше не была одинока. Рядом со мной был человек, который любил меня беззаветно, и которому я всецело доверяла, так что всё остальное было уже не важно.
