Мужчина, который лежал рядом со мной и смотрел в потолок, рассказывая о своей матери, мужчина, который любил свою жену настолько, что носил обручальное кольцо, даже когда ее не стало, и мужчина, который заставлял меня чувствовать себя обожаемой и достойной его внимания, – вот на ком я сосредоточилась.
Когда мы приехали, в номере было темно. Поскольку со мной были Айзек и Делорис, я не могла не задаться вопросом, куда же делся Нокс. Я молилась, чтобы он не вернулся в Нью-Йорк. Я ему не звонила.
Я верила, что это не так, и восприняла его отсутствие как знак, шанс показать ему, что я передумала. Я привела в действие план, который только что проигрывала в голове.
Первое, что я сделала, это заказала обслуживание номеров, в комплекте с французским вином. Человек из службы обслуживания номеров, должно быть, подумал, что я сошла с ума после неоднократных попыток убедить меня заказать их премиальное калифорнийское Каберне. Наконец, я предложила бонус за французское Бордо. Остальная часть заказа прошла намного более гладко.
Затем я позвонила своей новой сообщнице и попросила помощи у Делорис. Я была почти уверена, что она уже делала это для Нокс; тем не менее, мои щеки, возможно, немного покраснели, когда я попросила свечи. К счастью, я разговаривала с ней по телефону, и она не могла видеть меня.
Так было, пока она не приехала. Протянув мне сумку, я снова увидела ее одобрительную улыбку. Она подтвердила это, когда прошептала:
– Я знаю, где он. В котором часу я должна предложить ему вернуться?
Ее тайная поддержка была именно той силой, в которой я нуждалась. Озорная улыбка материализовалась.
– Дай мне полчаса.
Делорис сжала мою руку.
– Будь с ним терпелива. Он хороший человек.
Я проглотила комок, образовавшийся в горле, и просто кивнула.
Продолжая приводить свой план в действие, я думала о разговоре с Челси. Я действительно доверяла Делорис. Она сказала, что Нокс хороший человек. Он сказал, что люди должны заслужить его доверие. Я хотела это сделать. Я хотела, чтобы это было взаимно. Обвинения Брайса сводились только к этому. Они не были обоснованы, и кроме того, у Брайса уже имелся грешок в нарушении моего доверия. У Нокса нет. Пока нет.
Лавандовая ванна, которую я быстро приняла, оставила сладкий аромат на моей коже. Я собрала волосы в беспорядочный пучок, локоны каскадом ниспадали по спине и вокруг лица. Единственным моим нарядом была розовая ночная рубашка на тонких бретелях. Ее крой подчеркивал мою грудь прозрачным кружевным лифом, предназначенным, чтобы обтягивать все правильные места и богатый атласный подол, который струился до пола.
Я не нервничала так с нашего первого свидания в его президентском люксе. От предвкушения все мое тело было на пределе. Мой пульс беспорядочно бился, а внутренности скрутило в тугой узел.
Зажигая свечи по всему номеру и наливая вино, я решила довериться мужчине, который собирался войти. Возможно, это не то решение, которое должна была принять Александрия, но мое сердце говорило мне, что оно было правильным. Пришло время прислушаться.
Ровно через тридцать минут после ухода Делорис, дверь в номер открылась, и у меня перехватило дыхание. При виде Нокса Деметрия у меня перехватило дыхание. Я вцепилась в дверной косяк спальни, мои ухоженные ногти крепко держались за дерево, пытаясь не упасть.
Он молча оглядел номер, его присутствие излучало уверенность и очарование. Он был чистым воплощением сексуальной привлекательности, и эта аура окружала его, как одеколон. Я никогда не видела его одетым так небрежно – если не считать плавок – в джинсы и светлую рубашку на пуговицах, рукава подвернуты до локтей. Нокс был кислородом, который мне требовался для дыхания. Вдыхая его, мои легкие получали то, что им было нужно, наполняя меня им.
Я не произнесла ни слова, пока он осматривался. Как будто каждая свеча была напоминанием и светом посвящения, его плечи расширились, а поза выпрямилась. К тому времени, когда он полностью повернулся, угрожающий блеск, который я обожала, засиял в его светло-голубых глазах, когда они нашли меня, прислонившуюся к дверному косяку спальни с бокалом вина в руке.
Я храбро двинулась вперед. Мои босые ноги ступали по полу. Каждый шаг приносил трение от кружева ночной рубашки, когда та терлась о мои затвердевшие соски. Одним лишь взглядом он растопил меня, как воск свечей, окружавших нас. Я больше не была твердой, но податливой, желая и нуждаясь в большем количестве его тепла.
Остановившись перед ним, я опустила глаза и протянула ему бокал.
– Ваше вино, мистер Деметрий.
Он взял бокал и сказал:
– Я думал, что мы должны поговорить.
Поскольку я смотрела вниз, напряжение в его джинсах привлекло мое внимание. Мне очень хотелось протянуть руку и погладить его, но вместо этого мой язык метнулся к внезапно пересохшим губам.
– Если ты хочешь говорить, я поговорю, но если это может подождать, мы можем сделать что-нибудь еще.
Я глубоко вздохнула и опустилась на колени, не понимая, что делаю. Я читала книги. Я вспомнила "Дель-Мар". Всем своим существом я надеялась, что именно это он имел в виду, говоря о своих уникальных вкусах.
– Чарли́...
– Я больше не буду говорить об этом, мистер Деметрий, только скажу вам, что сегодня утром я была неправа. Я ослушалась и считаю, что должна быть наказана.
Я практиковала эту фразу по-разному, но произносить ее вслух было совсем не похоже на каждую попытку про себя. Произнесенные слова усилили мое возбуждение и одновременно увеличили уязвимость, которую я не знала, что почувствую. Едва сделав глоток французского вина, которое налила, я была безумно опьянена своими словами, его близостью и неопределенностью его действий.
Из его горла вырвался глубокий звук, нечто среднее между рычанием и стоном. Из моей позы я заметила, что, его ноги сдвинулись. Волосы на моих руках встали дыбом, когда комната затрещала, заряженная энергией.
– Встань, Чарли́.
Мое сердце забилось в такт, когда я посмотрела на его руку. Вложив свою ладонь в его, я встала. Его бокал с вином теперь стоял на соседнем столике. Он приподнял мой подбородок, и наши глаза снова встретились.
– Скажи мне, что ты делаешь.
Это был приказ, а не просьба.
– Я полностью доверяю тебе.
Его руки двигались вверх и вниз по моим рукам, их тепло успокаивало, когда я изучала выражение его лица.
– Тебе не нужно ничего мне доказывать. Я отреагировал...
Я приподнялась на цыпочки и накрыла его губы своими.
– Я ничего не доказываю. Я показываю. Я даже не знала твоего имени в "Дель-Маре", и доверяла тебе. Теперь, когда я знаю о тебе больше, почему это может подорвать мое доверие?
Его руки обхватили
