Нокс: "КАКОГО ЧЕРТА? МОЙ СОТРУДНИК. ОН СЛУШАЕТ МЕНЯ. МОЕ ПРАВИЛО”.
Я усмехнулась.
Я: "БОЛЬШЕ НЕТ. ПРАВИЛА ИЗМЕНИЛИСЬ.”
Нокс: "ОСТОРОЖНО. ТЫ ОПАСНО БЛИЗКА К ТОМУ, ЧТОБЫ ПЕРЕСЕЧЬ ЧЕРТУ”.
Я: "И ЕСЛИ Я СДЕЛАЮ ЭТО?"
Нокс: "ПРИНЦЕССА, ТЫ НЕ ЗАХОЧЕШЬ ЭТОГО УЗНАТЬ".
Я: "ДУМАЮ, ЗАХОЧУ, УВИДИМСЯ В 7".
Проверив время на телефоне, я положила его обратно в сумочку. Еще несколько минут, и прибудет Нокс. Айзек будет уверен, что он доберется до «Мобара» вовремя. Это была та самая фантазия, о которой он рассказывал мне в своей записке.
Я намеревалась сделать все, что в моих силах, чтобы это сбылось. Моя мать ошибалась. Некоторые фантазии были реальны, как и судьба.
Я сидела в баре, мои волосы рассыпались по плечам шелковистыми каштановыми волнами, а макияж был ярче, чем я носила днем, но не слишком. Я не пользовалась подводкой для глаз или блестящими тенями для век. Если сегодняшний вечер закончится душем, то не из-за моего образа.
Взглянув на расшитое бисером черное платье, которое я нашла, казалось, целую вечность назад на кровати в представительском номере отеля "Мандарин", я почувствовала жемчужное ожерелье на шее. Как бы я ни была потрясена идеей приравнять это колье к ошейнику, я больше не думала так. Для меня это было похоже на то, что я прочитала его записку. Для всего мира королева – это принцесса. Наедине, кем бы он ни хотел меня видеть. Для всего мира ожерелье было шикарным и сексуальным. Если для нас это имело другое значение, то мы должны были это знать и наслаждаться. Хотя я скомкала его первоначальную записку, если память мне не изменяет, я следовала предыдущим указаниям Нокса, почти до запятой. Единственное, чего я не сделала, это не надела туфли, которые он купил; вместо этого я надела лодочки Лабутена из "Дель-Мара". Их послужной список был слишком впечатляющим, чтобы не включить их в эту ночь. Все остальное, что он заказал, было доступно. Кроме ожерелья и сережек, на мне были только платье и туфли.
Как он и приказал, вокруг меня не было других мужчин. Присутствие Джерреда гарантировало это. Оглядевшись, я заметила, что, он оставил барные стулья по обеим сторонам от меня пустыми. На стойке передо мной стоял бокал с мартини с лимоном. Я медленно провела пальцем по ободку. С каждым скольжением по краю я представляла себе Нокса. В моем сознании это был не мой палец на стекле, а его на мне, дразнящий мои соски, те, которые теперь были твердыми, как камушки. Это он дразнил мой набухший клитор и погружался глубоко внутрь меня. Круг за кругом мое дыхание становилось все более поверхностным, а внутренности сжимались в ожидании.
Моя сумочка рядом со стаканом мартини завибрировала, на мгновение нарушив мой транс. Я достала телефон и прочитала сообщение.
Нокс: "У МЕНЯ ОТ ТЕБЯ ДУХ ЗАХВАТЫВАЕТ"
Прежде чем я успела повернуть голову, чтобы найти его, пришло еще одно сообщение.
Нокс: "НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ".
Я покачала головой, снова удивляясь, как он это сделал.
И еще.
Нокс: "СОБЛАЗНИТЕЛЬНАЯ И СИЯЮЩАЯ. Я ЗНАЮ, ЕСЛИ БЫ НЕ ДЖЕРРЕД, КАЖДЫЙ МУЖЧИНА В ЭТОМ БАРЕ ПРИУДАРИЛ БЫ ЗА ТОБОЙ. ОНИ СМОТРЯТ НА ТЕБЯ. ТОЛЬКО ЕГО ПРИСУТСТВИЕ УДЕРЖИВАЕТ ИХ НА РАССТОЯНИИ. ЭТО ЗАСТАВЛЯЕТ МЕНЯ ХОТЕТЬ УДАРИТЬ КАЖДОГО ИЗ НИХ И ДАТЬ ДЖЕРРЕДУ ПОВЫШЕНИЕ, НО БОЛЕЕ ТОГО, Я ХОЧУ ПОКАЗАТЬ ВСЕМ, ЧТО ТЫ МОЯ.
Я ахнула.
Я: "Я ТВОЯ. ТЫ ПОМЕТИЛ МЕНЯ”.
Пока я ждала следующего ответа, теплая рука погладила мое обнаженное плечо. Я не обернулась. Он не дал мне разрешения. В этом не было необходимости. Его древесный одеколон в сочетании с собственническими прикосновениями сказали мне все, что мне нужно было знать. Я склонила голову набок, когда его губы коснулись моей шеи.
– Да, пометил, – сказал он, и его низкий голос прогремел во мне, как гром. – Ты моя.
– Да, Нокс.
Я уставилась на самого сексуального мужчину, когда он опустился на стул рядом со мной. Серый пиджак подчеркивал его плечи, в то время как накрахмаленная белая рубашка светилась под лампами бара на фоне синего галстука. Мой разум представлял себе другие способы использования его галстука, пока его голос отражался от мягкой музыки, играющей на заднем плане.
– Как тебе мартини?
– Я еще не пробовала.
С понимающей ухмылкой Нокс взял стакан и поднес его к моим губам. Прохладная жидкость была одновременно сладкой и терпкой. Тепло разлилось по языку и вниз по горлу. Другая его рука легла мне на колено.
– Если я подниму руку выше, что я найду?
– Именно то, что вы заказали, мистер Деметрий.
Его ладонь не двинулась вверх, но крепче прижалась, кончики пальцев побелели, когда они впились в кожу моей ноги.
– Я чертовски хочу, чтобы у нас все еще был номер здесь.
– Значит ли это, что вы меня забираете?
– О, принцесса. Я тебя не забираю. Я тебя задерживаю.
Появился бармен.
– Сэр, могу я предложить вам выпить?
Я опустила глаза и провела пальцем по краю бокала, как он и приказал.
– Ты с Айзеком еще что-нибудь планировали, или это все?
– Я не строила больше никаких планов с Айзеком. Я думала, что оставлю остаток вечера тебе… – Я облизнула губы. – …Мистер Деметрий.
Он наклонился ближе.
– Продолжай в том же духе, принцесса. Я становлюсь чертовски твердым каждый раз, когда ты меня так называешь.
Я посмотрела на свои туфли и опустила веки.
– Я снова ослушалась вас.
Он нахмурился.
– Расскажи мне.
– Все дело в туфлях. Это не те, что вы купили к этому наряду.
В его бледно-голубых глазах блеснула угрожающая усмешка.
– Я узнаю эти туфли. Я помню, как видел их на приборной панели автомобиля. Думаю, я оставлю их на тебе, пока буду наказывать.
Я закрыла глаза, моя грудь терлась о тяжелое расшитое бисером платье, когда я выдохнула.
– Как прошел твой первый день на занятиях?
Я поцеловала его в щеку.
– Ты хоть представляешь, как много для меня значит то, что ты спрашиваешь?
– Почему бы мне не спросить?
Я пожала плечами. За все годы, что я росла, я не могла припомнить ни одного случая, когда Алтон спрашивал мою мать о ее дне, если только не было чего-то особенного, что его интересовало. Звонила ли она флористу или делала какую-то другую черную работу, которую он поручал ей на день.
– Лана приготовила для нас ужин, – сказала я. – Или мы можем поесть здесь. Как я уже сказала, остаток ночи на твое усмотрение.
Нокс сделал глоток из своего бокала.
– Уверен, что у них здесь прекрасная еда, но я лучше отвезу тебя домой.
Я сглотнула. Что-то было в его тоне. Теплая дорожка, начатая мартини, теперь пылала пламенем, вызванным его оглушающей подачей
