Он сел ровнее, достал бутылку и налил снова, только на этот раз мне больше, почти как себе.
- Пей.
Я махнула залпом и, зло стукнув стаканом, отчего-то желая, чтобы он нахрен разбился, поставила его на стол.
Миша отзеркалил моё движение, выдохнул.
- Подвох в том, что если ты откажешься, я забуду о тебе. Вышвырну из своей жизни и больше никогда в неё не пущу. Хоть ты и крутишь хвостом, бегаешь от меня, пытаешься показать, что сможешь и сама прожить… Но мы оба знаем, как сильно ты любишь меня. Любишь не как отца, не как брата и даже не как опекуна. Ты любишь меня, как женщина любит мужчину. Я не прав, моя маленькая авантюристка? - и склонился к моим губам, обдавая их горячим дыханием с неожиданно ставшим приятным и пьянящим запахом коньяка.
- Зачем ты так со мной? - первая слеза скатилась по щеке, а за ней вторая, градом полились, а я моргнуть даже не могу, пригвождённая к месту, парализованная его взглядом потемневшим, чуть насмешливым. - За что?
- Разве ты не этого хотела? Работать на меня. Мне Череп рассказывал, как ты страдала от того, что я оставляю тебя не у дел. Он врал?
- Нет, но…
- А как ты хотела, Катенька, - впервые назвал меня так ласково, а мне показалось, что имя моё ядом змеиным пропитали. - Думала работать на плохого дяденьку так просто? Я давно не промышляю мелкими разводами коммерсов, котёнок. Я играю по-крупному, - взял меня за подбородок, приподнял и в глаза своим страшным взглядом впился. - Так что ты решила?
Игра, значит… А я в ней, судя по всему, пешка, которую не жалко на передовую. Пушечное мясо.
Но его слова о том, что бросит, выкинет меня из своей жизни так же, как выбросил из дома, пугали. Пугали сильнее, чем предстоящее знакомство с извергом Бероевым.
- Я могу… У меня есть время подумать?
- Нет. Решай здесь и сейчас. Если согласишься, будешь в шоколаде. Всё, что захочешь сделаю для тебя. Поверь, этот брак не навсегда. Всего пару месяцев, от силы - полгода. Потом я уберу ублюдка, а ты останешься богатой вдовой. Если откажешься я пойму. Просто встану и уйду. Эта квартира оплачена на два месяца вперёд. Но тогда ты будешь жить своей жизнью. Ни я, ни мои ребята больше не станем помогать тебе. Ты останешься одна, Катя, - последняя фраза прозвучала, как самый страшный приговор, самого безжалостного судьи.
Это было настолько больно и страшно, что мне хотелось упасть на колени и молить его не делать этого. Не оставлять меня вот так. Одну, беспомощную… Без него.
- Я согласна, - прозвучало так тихо, что не расслышать, но у меня не осталось сил сказать громче.
Тем не менее, он услышал.
- Умница. Правильный выбор. Держи, выпей ещё.
Я послушно проглотила содержимое стакана, глядя в одну точку и не чувствуя более ни вкуса, ни запаха, не слышала даже биение собственного сердца. Словно оно остановилось.
ГЛАВА 17
1994 год
Адская боль пульсировала в висках, лишая способности мыслить, и я не сразу поняла, где нахожусь. А когда поняла, захотелось реветь и биться головой о стену. Неужели это не просто страшный сон? Неужели и правда Басмач решил обойтись со мной, как с ненужной вещью? Вот так вот запросто взять и отдать на потеху чудовищу.
Ко всему прочему Медведь, он же Бероев, места мокрого от меня не оставит, если узнает, что я засланный казачок. И вряд ли он станет ждать, пока Басмач придёт спасать свою подопечную.
Сидела в ванной, полной горячей воды и вспоминала, как дала своё согласие на дело. Как, напившись, просила Мишу трахнуть меня, чтобы с ним в первый раз… Не с тем ублюдком, с которым мне придётся спать, как последней шалаве, а с ним, которого люблю.
Вешалась на шею и умоляла, а он лишь гладил меня по голове, отстранял от себя и называл глупышкой.
- Прости, мелкая, но я не могу. Не могу, понимаешь?
- Почему? Что в этом такого? Если ты с Веркой спишь, то почему не можешь со мной? Разве я хуже?
Он засмеялся. Безрадостно так, с досадой.
- Знаешь, почему я на Вере женился? - подвинул мне стакан с коньяком и щёлкнул по носу. - Потому что однажды она меня послала. Представляешь, дочка партийного хрена и я нищий уличный пацан. Бабуля тогда меня по знакомству в ту школу пристроила. Школу для богатеньких детишек. А я в девчонку симпатичную влюбился. Такой недосягаемой она мне показалась… Светлой, что ли. Не такой как я и мне подобные. Из другого мира. Чистенькая вся такая… Я у бабули тогда денег взял и в кино Верку позвал. А она мне: «Я с оборванцем ни за что не пойду!» Вот меня и переклинило. Сам себе поклялся, что стерва эта женой моей станет. А уже через несколько лет она сама за мной волочилась, когда лавэ* в кармане зашуршало, да подружки рассказали, как я трахаю.
У меня от последних слов его в горле запершило, поспешила промочить коньяком.
- А меня не хочешь, потому что я не такая, как Вера? Не чистенькая, да? - от выпитого кружилась голова и подташнивало, но я упорно глотала алкоголь, глупо надеясь потушить им тот пожар, что разгорался внутри.
- Не в этом дело, Катюх, - вздохнул, устало провёл ладонью по лицу.
- А в чём же? - лучше бы не спрашивала.
- В том, что обычная девка Медведю не подойдёт. Его слабость - целки.
Эта жестокая правда меня и добила. Всё что угодно я рассчитывала услышать и пусть бы причина была во мне… Но нет. Просто я должна была оставаться целочкой. Для Бероева. Чтобы он меня потрахивал, а Миша радовался своей удавшейся мести. Только почему же мне кажется, что от его вендетты хреново в первую очередь будет мне?
- И какова твоя окончательная цель? Заберешь все бабки себе, грохнешь его, а я? Что со мной будет? Как мне жить после этого? Кем я буду себя чувствовать, Миш? - заглянула в его глаза, но не увидела там ни капли сочувствия.
Лишь решимость - холодная, жестокая. Он уже принял решение и плевать хотел на мои чувства. Кто я для него? Всего лишь девочка-целочка, которую можно использовать себе во благо. Я не его неприступная снежная королева Верочка. Я вообще не его. Я сама по себе. Как всегда… Всю жизнь.
- Тебе всё равно, да? - скорее констатировала, чем спросила. - Насрать на меня.
Отчётливо
