Глава 11
Рубикон
Из раздевалки Андрей вышел на улицу непросушенным и непричесанным, его подташнивало.
– Клаус, ты сегодня молодец! – послышался голос Эммы, которая тоже вышла из раздевалок с еще мокрой головой.
– Молодец? – удивился он. – Чем же я отличился? Тем, что не утонул?
– Ну, ты сегодня был без нарукавников и весь урок плавал на доске без передыху.
– Да, есть чем гордиться, – понуро подытожил он. Тут они увидели очередную сцену расправы над Беном. – Да нет их у меня, сгинь, нечестивый. – Том со смехом отталкивал от себя парнишку.
– Я видел, это ты их с полки взял, – всхлипывал Бен, упорно в очередной раз приближаясь к Тому.
– Сказал «нет», значит, нет! – Том толкнул Бена в сторону Яна, тот, в свою очередь, перенаправил этот живой мячик в сторону Курта…
По всей видимости, речь была о пропавших плавательных очках Бена. Несчастный получал толчки и тычки, но уйти не мог, так как надо было забрать свои очки. Ему оставалось только ждать, когда его мучители натешатся вволю.
– Все, не могу больше на это смотреть! – воскликнула Эмма. – Если никого больше нет, способного заступиться за беднягу, тогда это сделаю я!
Она решительным шагом направилась в их сторону. Андрей посмотрел на свои нежные пухлые ручки, не приспособленные к кулачным боям. «Ну что же, как говорила черепаха Тортилла: „Драться надо – так дерись!“» – и побежал за Эммой. Разогнавшись, опередил ее и понесся прямо на Тома, стоявшего к нему боком. Том не видел набегающего Клауса, в этот момент он правой рукой схватил Бена за шею и с силой толкнул в сторону Курта, стоявшего слева. Поэтому в момент сближения с Клаусом получилось так, что он стоял к нему животом. Клаус наклонил голову, сгруппировался и с разбега влетел в этот живот. Том рухнул наземь, скрючившись в три погибели, держась руками за живот и жадно глотая воздух ртом. У него перехватило дыхание. Плавательные очки отлетели в сторону, Бен схватил их и побежал наутек. Эмма, удивленная, остановилась чуть поодаль. Немая сцена продолжалась секунд двадцать. Тишину нарушали только хрипы Тома, пытавшегося продышаться. Первым сбросил с себя оцепенение Ян:
– Ты что, ненормальный, что ли? Ты что творишь?
Он тут же без дальнейших разговоров влепил Клаусу оплеуху наотмашь левой рукой. Удар пришелся в правую бровь, у Андрея искры из глаз посыпались, и он упал.
– Да он вообще бешеный, мы же его не трогали! – вышел из ступора Курт. – Том, как ты? Вставай!
Том тяжело поднимался на ноги, Курт протянул ему дружескую руку помощи. Лицо у Тома покраснело, он шагал в сторону поднимающегося Клауса, согнувшись и держа одну руку в районе солнечного сплетения.
– Я этого так не оставлю, ты у меня не доживешь до своего акмэ, – прохрипел он и ударил свободной рукой в живот Клауса, который только-только успел подняться на ноги.
Теперь пришла очередь Клауса валяться на земле, ища воздух ртом. Том хотел еще попинать его ногами, но тут подлетела Эмма и как наседка отогнала от Клауса бравую троицу.
– Только тронь его еще, я тебе глазенки повыцарапаю! – пригрозила она Тому.
Тот, посмотрев на корячащегося на земле Клауса, решил, что отомщен, и отошел в сторону. Дружки сочувственно хлопали его по спине и обсуждали случившееся. Эмма помогла Клаусу подняться, они сели на велосипеды и покинули территорию школы, усиленно крутя педали.
Через некоторое время у Андрея начался отходняк. Тело покрылось мурашками и знобило, в пальцах рук чувствовалась легкая дрожь. Он попросил Эмму остановиться, чтобы прийти в себя. У него такое бывало и раньше, когда осознание случившегося приходило потом, а с осознанием и запоздалый страх. Например, управляя автомобилем и попадая в сложную ситуацию, требующую незамедлительного принятия решения, он мог точно и безошибочно выбрать единственно правильный вариант действия. При этом он не суетился и не колебался, действовал расчетливо и хладнокровно. И только после того, как ситуация благополучно разрешалась, мозг начинал оценивать случившееся. Вот тут и приходил страх. Страх за то, что могло быть по-другому. Богатое воображение рисовало картины диаметрально противоположного исхода дела. Внутренний холод пронизывал тело, в ушах гудело, руки охватывала трясучка. Иногда приходилось остановить машину, выйти из нее и прогуляться, чтобы унять внутреннее состояние и привести его в норму.
Так было и сейчас. Пришло ясное понимание произошедшего и страх. Только теперь – страх за будущее.
– Что с тобой, тебе нехорошо? – забеспокоилась подруга. Вокруг глаза она увидела сильное покраснение, появление фингала было неминуемым. – Тебе бы холодное приложить – лед или мясо из морозильника.
– Да, надо будет приложить, как до дома доберусь, – согласился он. Чтобы не было видно трясучки, он положил велосипед на землю, засунул руки в карманы шорт и принялся топтаться на месте.
– Слушай, ну ты даешь! Я этого от тебя никак не ожидала! Никто не ожидал! Ты видел их лица?
– Я от себя тоже не ожидал.
– Они даже себе представить не могли, что тихоня Клаус может причинить им какой-либо вред. А ты завалил здоровенного Тома.
– Да, хорошее начало – половина сражения! – начал бодриться Андрей.
– Начало? Какое еще начало? – недоуменно вскинула брови Эмма.
– Я думаю, они этого так не оставят. Когда Бен им надоест, возьмутся за меня. А может, и того раньше.
– И что ты хочешь делать? – осторожно спросила девочка, опасаясь своей догадки.
– Надо продолжать драться, – сказал Андрей, который уже совладал со стрессовым состоянием и в голове которого начал созревать план действий, – Рубикон перейден, обратной дороги нет.
– Ты будешь драться? – в ужасе переспросила Эмма. – С этими тремя отвязными парнями?
– Да, если будут приставать ко мне, буду давать сдачи. Если будут донимать Бена, буду заступаться.
Эмма ничего не ответила, но посмотрела на него новым взглядом, уважительным.
– Еще хотел спросить – что там Том говорил насчет того, что я до чего-то не доживу?
– Ах, да не беспокойся, это такое устойчивое выражение, им лишь пугают. Ведь не будет же он тебя убивать из-за случившегося, – поспешила она успокоить Клауса.
– Хорошо, я понял.
