Йохан отворил калитку, которая оказалась незапертой, пропустил семью вперед. Придомовая территория контрастно отличалась от серой архитектуры дома: глаз радовали веселенькие и живенькие цвета. Клумба между домом и забором была ухоженной: не было видно ни мусора, ни одной сорной травки. Сияющие всеми цветами радуги цветы благоухали, земля была еще сыра от недавнего полива.
Дверь им открыла пожилая женщина в нарядном клетчатом ретро-платье ниже колен.
– Ах, вот и Вальтеры пожаловали! Сколько лет, сколько зим! Сара, Йохан, вы совсем не изменились с прошлого раза. Зато детки ваши как подросли. Анна – красавица, она уже невеста на выданье, женихи, небось, уже бегают, а?
– Нет, не бегают, – покраснела Анна.
– Значит, они еще готовятся, тренируются, так сказать. Чтобы сразу тебя поймать, а то убежишь. Клаус, какой серьезный. В школе хорошо учишься?
– Нормально, – ответил Андрей универсальной фразой.
– Мари, золотце ты мое! Ты у нас теперь школьница, ах ты ж моя прелесть. Какие вы все нарядные и красивые! – расточала любезности женщина.
– Тетя Эльза, вы тоже замечательно выглядите, – среагировал на комплименты Йохан, – где вы такое платье достали?
– О, этому платью лет больше, чем тебе, Йохан. Теперь такие не достать. Ну, что же вы на пороге стоите, как неродные, проходите внутрь.
Из прихожей они прошли в просторную залу. Потолки были высокие, метров пять, не меньше. Гостей собралось много. Они здоровались друг с другом, оживленно разговаривали. Многие были с детьми.
Возле электрического камина, в шикарном кожаном кресле-качалке, в сторонке от остальных сидела престарелая фрау. На ней был цветастый домашний шелковый халат до пят. Она была абсолютно седая. Волосы по случаю приема гостей были профессионально уложены круговым плетением. Невидящим взором смотрела на электрический огонь и думала о чем-то своем. Гордая осанка и высокий лоб выдавали в ней властную женщину.
Гости по приходе обязаны были первым делом попасть к ней на аудиенцию и засвидетельствовать свое почтение. Каждому, был ли он стар иль млад, на приветствие она отвечала легким наклоном головы, при этом ее лицо не выражало ни радости, ни огорчения, а взгляд оставался все таким же невидящим.
Мама взяла Клауса за руку и подвела к женщине в кресле.
– Добрый день, фрау Кларамонд! Это я, ваша внучатая племянница Сара Вальтер. А это мой сын Клаус. Вы сегодня хорошо выглядите, впрочем, как и всегда, и совсем не изменились с прошлого нашего визита.
Фрау Кларамонд приветствовала ее кивком, бросила мимолетный взгляд на Клауса и еле заметно кивнула и ему. А может, показалось, что кивнула, так как ему очень хотелось, чтобы она кивнула и его персоне. После этого фрау опять повернулась к камину, словно Сары и Клауса не было рядом. Мать потянула сына за руку, намереваясь присоединиться к другим гостям, но Клаус упирался, разглядывая седую старушку.
Морщинистая кожа на лице, мешки под глазами, множественные складки в уголках рта говорили о том, что она нередко сердилась и ругала кого-то. Худые костлявые пальцы обтянуты дряблой кожей, сквозь которую видны толстые нити синих выпирающих вен. Из того факта, что она никому словесно не отвечала на приветствия, Андрей сделал вывод, что она очень ослабла и ей трудно говорить. Невидящий взор говорил об отсутствии интереса к жизни.
Когда они отошли в сторонку, Клаус спросил у матери о том, кто эта старая женщина.
– Ты что, Клаус, это же фрау Кларамонд, одна из самых почитаемых членов нашего семейства. Она – бывшая судья, перед выходом на пенсию занимала пост судьи Верховного суда Германии.
– Как долго она работала судьей? – У Андрея пробудился профессиональный интерес.
– Сколько ее помню, столько она и работала судьей.
– А сколько ей лет?
Вместо ответа на этот вопрос мать пожала плечами и развела руками. Видимо, это было так давно, что все забыли год ее рождения. Посмотрев на фрау еще раз, Андрей был почти уверен, что она лично принимала участие в разработке дигестов Юстиниана в шестом столетии после рождества Христова.
Улучив момент, когда гости собрались и больше никто не должен был тревожить фрау, Клаус сам подошел к ней и с ходу спросил:
– Фрау Кларамонд, а правда, что вы были судьей Верховного суда?
Фрау медленно перевела взгляд на Клауса, словно не понимая, кто это такой и что за странные вопросы задает.
– Кто вы такой, молодой человек? – Ее голос, на удивление, был мягким и тихим. Андрей думал услышать старческий дребезжащий скрипучий голос, когда после каждого слова песок сыплется с главы произносящего.
– Я Клаус Вальтер.
– Вальтер, Вальтер, припоминаю. Да, я знаю твоих родителей, Йохана и Сару. Сколько тебе лет?
– Двенадцать.
– Чудный возраст. И что ты хотел от меня узнать?
– Я хотел спросить, правда ли, что вы были судьей Верховного суда Германии?
Ее глаза, до этого казавшиеся стеклянными, вдруг ожили, в них появился огонек, появилась жизнь. Она даже приподнялась в кресле, чтобы сесть повыше и поудобнее.
– Да, я была судьей. А почему тебя это интересует?
– Ну, я, может быть, захочу стать законником. Хотелось бы узнать от знающего человека побольше информации об этом.
– Сколько, ты сказал, тебе лет?
– Двенадцать.
– А не рановато ли ты обращаешь помыслы к столь серьезным вещам? Я хотела сказать, тебе действительно это интересно и ты готов меня выслушать?
– Да, я готов, думаю, что готов.
– Давай-ка вот что сделаем. Сегодня я уже устала и плохо соображаю. Плюс ко всему, гости только собрались, и в доме будет шумно до самого вечера. Плохое время для серьезных разговоров. А завтра – воскресенье, и ты бы мог прийти ко мне в гости завтра с утра. Я тебе много чего могу рассказать, даже того, что ты нигде не сможешь прочитать.
Она засуетилась. Видно было, что Клаус ее сильно заинтересовал своим вопросом. Ее давно никто не спрашивал о работе в минувшие годы. Бывшие коллеги считали ее уже либо
