Маша взвизгнула и рыбкой ушла в воду, прыгнув так красиво и элегантно, что это сделало бы честь профессиональной спортсменке, а уже из бассейна замахала руками и радостно закричала:
– Константин Петрович! Идите сюда! Вода теплая! Здесь так здорово!
Костя неопределенно махнул рукой и пошел осматривать комнату-сейф, которой придется принять больше тонны денежных знаков. А по дороге раздумывал о том, как ему сделать так, чтобы Маша не стремилась зайти сюда из любопытства и, самое главное, не узнала, каким образом он переместил в доселе пустую комнату такое количество коробок. Ничего не придумал и решил, что прикажет ей не совать сюда нос и не спрашивать о том, о чем ей спрашивать не положено. А лучше всего просто запереть комнату и перемещать коробки без посторонних глаз. Если только секретаршу стоит считать посторонней.
Константин прекрасно понимал, что долгое время хранить в секрете от Маши его необычную способность перемещаться в пространстве у него не получится – девчонка совсем не дура и любопытная выше всяких границ. Но все равно был намерен как можно дольше держать секрет под замком – по крайней мере, до тех пор, пока не переместит все имеющиеся деньги на банковский счет.
Комната, как он заметил еще при первом осмотре, была большой, площадью метров двадцать. Что тут должны были хранить изначально – непонятно, но в этой комнате не было никаких окон и стояла принудительная вытяжка вентиляции. На потолке – мощные лампы освещения.
Возможно, раньше тут хранились картины или антиквариат. Но что бы тут когда-то ни хранили, главное, что кирпичные стены толсты, а входная дверь с могучей сейфовой дверью, запирающейся на два замка.
И кстати, помещение также походило на арсенал. Возможно, здесь находилась оружейная кладовая. На это указывали и светлые пятна на полу, вероятно оставшиеся от оружейных ящиков или стеллажей. Константину понравилась кладовая, она идеально подходила для хранения и денег, и малого арсенала – двух автоматов и нескольких пистолетов.
Определившись, Константин слегка успокоился – все идет как надо! – и отправился к веселящейся Маше, плескавшейся в воде, как шустрая бесхвостая русалка.
Вода и правда была теплой. И это здорово – плавать в бассейне и видеть море – бескрайнее, голубое Карибское море, увидеть которое Константин никогда и не мечтал. И если бы не Маша, которая так и норовила вцепиться в него всеми своими щупальцами, как гигантский кальмар в кашалота, он бы мог вспомнить многочисленные книги о пиратах, которыми зачитывался в ранней юности. Это потом, повзрослев, Константин понял, что пираты были самыми что ни на есть обыкновенными грабителями – подлыми, мерзкими, тупыми и гнусными, а тогда он мечтал стоять на мостике пиратского корабля, разворачивающегося бортом для пушечного залпа. Капитан Блад…
Сейчас он лютой ненавистью ненавидел всех грабителей, воров, пиратов и всякую такую нечисть. Он пристрелил бы любого из них, и его рука не дрогнула бы. Впрочем, она не дрогнула бы у него никогда. Дар такой у него… убивать людей.
Они долго плавали в бассейне – Маша неустанно применяла приемы соблазнения, но Константин не поддался. Хотя и сам этому удивлялся: честно сказать, он никогда не отличался пуританским поведением, а по юности ему было достаточно показать что-то похожее на женскую попку, и вот он уже завелся. Пусть даже и на рожицу девица не очень хороша. А тут… мечта, а не девка! Но чем настырнее пыталась она его соблазнить, тем холоднее он становился.
В конце концов Константину надоели ее приставания, и он выбрался из бассейна, усевшись в шезлонг – обсушиться перед походом в ресторан, есть хотелось все больше и больше. Последний обед, съеденный в самолете, давным-давно переварился, и желудок начинал управлять мозгом хозяина.
Маша была расстроена. Она все делала, чтобы угодить шефу, но он все больше и больше отстранялся от нее, и причины такого поведения она не понимала. Ситуация была такой, как тогда, когда он впервые пришел в офис Семена. Перед тем как выйти из бассейна, Константин посмотрел на нее холодно и отстраненно, как на чужую. А ей казалось, что все уже вот-вот сладится… что у него в душе зародились огоньки любви!
Ну и как теперь не расстраиваться?! Может, что-то в ней? Может, зубы плохо почистила? Или… о боже! Может, у нее… там… плохо пахнет?! Только этого не хватало! Да вроде чистенькая, не какая-то там грязная потаскуха, воняющая селедкой. Так в чем дело?!
Настроение упало ниже дна бассейна. Хотелось заплакать, и губы сами собой начали кривиться в страдальческой гримаске.
– Маша! Поди сюда! Поговорить надо!
Сердце ухнуло до самых розовых пяток. А потом выскочило и запрыгало по ступеням бассейна. Вот оно! Сейчас скажет: «Маша! Ты вонючая засранка! И мне не нужна! Я таких девок на пятак пучок куплю, а ты поезжай в свой Засратов и забудь обо мне и о Багамах! Вот тебе на проезд, вот тебе выходное пособие – вали, коза, и не блей где не надо. А то башку оторву!»
Маша шла как на расстрел, сгорбившись так, что великолепные упругие грудки едва ли не нацелились сосками в плитку площадки у бассейна. Она будто старалась стать ниже, меньше – как таракан, которого могут прихлопнуть тапкой. И ведь прихлопнет! Что ему стоит?
– Что с тобой? – недоуменно спросил Константин Петрович. – Ушиблась, что ли? Ты давай поосторожнее! Ты мне нужна живой и здоровой.
Ффу-у-ухх… В голову ударила кровь, и Маша едва не пошатнулась – у нее от волнения закружилась голова. Но взяла себя в руки и села в шезлонг напротив шефа, скромно сведя колени вместе.
– С тобой все в порядке? – снова осведомился Константин Петрович, и на лице его точно проступило беспокойство. Ура! Значит, не так уж она ему и безразлична.
– Все в порядке, Константин Петрович. Чем могу помочь? Что нужно сделать?
Вопрос с подвохом. Сейчас скажет: «Нужно сделать мне минет!» – это первое, что пришло ей в голову.
– Посоветоваться с тобой хочу… – начал Константин Петрович, и сердце Маши снова замерло, только уже не ожидая печали, а в ожидании радости – он с ней советуется! Он просит ее совета! Она! Советует! Шефу! Она не просто какая-то секретарша, снимающая напряжение у начальника, она – Советник! А-а-а! Мама, я счастлива!
– Все что угодно! Я все для вас сделаю! – твердо, глядя в глаза шефу, бросила Маша и выпрямилась в кресле так, что груди уставились в Константина Петровича, как два танковых пулемета времен Отечественной войны.
Но шеф на нее не смотрел. Вернее, смотрел сквозь нее,
