Не раздумывая, повернулась, бросилась назад, в кухню. Схватила самый большой нож, скорее похожий на меч, а не на оружие толстого веселого повара, и, держа этот тесак на отлете – чтобы сразу, с ходу рубануть супостата, – пошла вперед, оглядываясь на каждый шорох. Негодяи должны быть где-то здесь! Какие-нибудь негры, точно. Она видела в «Ютубе» ролики, где полицейские за рубежом задерживают преступников. И вот девяносто девять процентов преступников – черные! Сплошняком одни негры!
Осторожно, дрожа всем телом (даже как-то сразу замерзла, тем более что голышом, а внизу прохладно), спустилась, наклонилась над шефом, готовая драться до последнего, защищая и его, и свою жизнь. Нащупала шею, попыталась найти сонную артерию… и тут Константин Петрович открыл глаза и четко, вполне себе живым ясным голосом спросил:
– Какого хрена? Маш, ты офонарела? Ты чего с ножом?
Маша бессильно уронила руки, зарыдала, опустилась на колени, обхватила шефа руками и прижалась к его груди:
– Я думала… вас убили! Думала… тут кто-то есть!
– И ты собиралась с ними драться? – весело-удивленно спросил мужчина, ухмыляясь уголком рта.
– Ну да! Вас же надо было как-то вытаскивать! А пока их не убью – как это сделать? Надо было найти их и убить!
– Хм… молодец! Логично мыслишь, – ухмыльнулся шеф и, едва заметно морщась, поднялся с пола. Он какой-то грязный, пыльный, заляпанный, а еще – вся грудь в крови. Грудь, живот и руки.
Маша внимательно осмотрела засохшие потеки и поняла – кровь текла из носа. А вот кто пустил шефу кровь… надо бы спросить, но ведь он сказал – ничего не спрашивать. Вдруг рассердится?
Не спросила. Увидела, что мужчина пошатнулся, подскочила, подлезла под мышку, обняла рукой и настойчиво, но мягко повела Константина Петровича по направлению к ванной. Аккуратно усадила его на край ванны, потом помогла ему лечь на дно (он поморщился – холодная!), сдернула с него трусы и, настроив «лейку», стала поливать мужчину струями горячей воды. Затем взяла мыло, намылила висящую на блестящем никелированном гвоздике перчатку-мочалку, решительно перелезла через край ванны и уселась прямо на распростертого в ней шефа. И стала его мылить, не пропуская ни одного сантиметра поверхности тела, поворачивая, требуя подставить то одну, то другую конечность. Потом смыла грязную пену, заткнула дыру в ванне здоровенной пробкой размером с суповую тарелку и открыла краны, пускающие воду из всех возможных отверстий громадной ванны. А потом так же решительно приподняла шефа и улеглась, положив его затылок себе на грудь, а спину устроив между своих раздвинутых ног. И ей было очень, очень хорошо и спокойно. Потому что если шеф спокоен, если не волнуется, значит, и ей волноваться нечего. Захочет – сам расскажет, что у него случилось.
Приятно. Ох, как приятно держать в объятиях такого сильного, могучего мускулистого мужчину! Такие плечи, такие мускулы!
Татуировка… служил, наверное. Армейская, точно. А это шрамы? Да он ранен был! Бедненький…
Ох, как хорошо… хорошо…
А шеф уснул. Голова у нее на груди, глаза закрыты, губы улыбаются…
– Оля… Оля…
Да черт же! Опять жена!
Маше вдруг стало так горько, так обидно… она – суррогат, заменитель покойной жены! Слезы сами собой потекли из глаз, но руки так и остались на месте – на том месте, куда дотянулись. Длинные такие руки… загребущие… и шустрые, умелые руки.
Мужчина содрогнулся, напрягся, непонимающе поднял голову, осматриваясь по сторонам, вздохнул… и снова уснул.
«Вот и посексовались! – со смешком подумала Маша. – Недолго, но приятно. Ничего, мой неласковый зверь. Я тебя приручу. Все равно приручу! Я укротительница тигров! Барсов! И олигархов. Ах ты ж мой олигарх… любимый. Все будет у нас хорошо. Все будет хорошо!»
Маша осторожно вылезла из-под грузного тела шефа, уложила его на спину, стараясь не потревожить и следя, чтобы голова мужчины не скрылась под водой. Пришлось выпустить довольно много воды, чтобы шеф не утонул. Струи гидромассажа придушила, выключив механизм. Пусть мужик отдыхает.
Пару секунд подумала и, включив «лейку», пустила немного горячей воды, чтобы не сразу остыла та, что в ванне. Пусть немного полежит, расслабится – это лучший способ снять напряжение. Ну… не считая секса, конечно.
Маша же чувствовала себя просто замечательно, будто только что позанималась самым настоящим сексом. У нее после секса всегда было отличное настроение – если, конечно, партнер был тот что надо. Не Семен какой-нибудь. Хотя вначале и Семен был вполне неплох… это потом он ей надоел и стал неприятен.
Вытерлась полотенцем, пошла посмотреть, что на улице делается. Надо же принять солнечную ванну! Ей очень идет загар, и к тому же она никогда не сгорала. Ну… почти никогда. Сдуру-то можно и… ногу сломать.
Как назло, солнце прикрылось тучами; сейчас будет ливень. Сезон дождей – вспомнила Маша. Она же читала по Багамы. У них в это время как раз сезон дождей! До обеда может быть солнце, а потом… потом тропический ливень, да такой, что с человека и трусы с тапками смоет!
Ну и фиг с ним, с этим чертовым солнцем! Успеет еще позагорать. Впереди – целая жизнь!
Кстати, а что там делал Константин Петрович? Почему лежал на полу у сейфовой кладовой? Он ведь не запрещал туда заглядывать. Да и если бы запрещал – что он, убьет ее, если она немного посмотрит? Не Синяя Борода же!
Но страшно. Иногда у него взгляд такой – будто смотрит на маленькую девчонку, глупенькую такую… которой многое простить можно. Дитя ведь! А иногда… как глянет – и будто Тьма на тебя посмотрела!
Может, он киллер? А что? – бывший десантник стал киллером. Зарабатывает миллионы – потому что такой… ну… суперкиллер! Ррраз! И нет человека! Вот как у Марио Пьюзо в одном из романов. Там отставной морской пехотинец ехал на поезде домой. И была у него винтовка. А он из поезда взял и стрельнул – в ковбоя, который где-то там в степи… или что там у них? Прерии? Да какая разница! В общем, скакал ковбой на лошади, а этот придурок ему башку прострелил. Этот самый морской пехотинец. Талант у него такой – куда целится, туда и попадает. И потом мафия сделала его киллером. Но только там ему вроде много не платили – возьмут на время из тюрьмы, убьет кого-нибудь, и снова его в тюрьму.
Тьфу! И что всякая чушь в голову лезет? Какой он киллер?! Не может он быть киллером! Хотя… всякое бывает. Думать только об этом не надо, а то не дай бог сбудется…
Подошла к двери комнаты-сейфа, потянула дверь… та легко открылась, и стал виден здоровенный штабель из
