Кидать – нехорошо. Обманывать людей – подло! Когда Маша видела обманутых дольщиков, рыдающих у строительных площадок и рассказывающих о том, что негодяй-строитель их обманул, сбежав со всеми деньгами, и что им теперь придется годами выплачивать банку деньги, оставшись и без квартиры, и без денег, – ей хотелось найти этого негодяя и убить! Мучительно, страшно убить, чтобы неповадно было другому такому подлецу сотворить подобное. Увы, как говорится, руки коротки. Уж она-то не пожалела бы негодяя, если бы смогла его достать.
Да, кидать нехорошо. А кидать ее близкого человека, человека, которого она любит, – это просто сатанизм! А сатанистов надо уничтожать! Руки трясутся – так хочется отрезать подлецу его штуку под самый корешок.
Но шеф приказал ей отпустить негодяя, и она стала переводить – как механизм, как бесчувственная статуя, не выдавая огня эмоций, кипевших у нее внутри. Если бы кто-то знал, какой горячей может она быть! И не только в постели.
Маша с детства мечтала стать шпионкой. Эдакой «бондессой» – с пистолетом в одной руке и ножом в другой. Из скучной провинциальной жизни мечтала попасть в яркий, красивый, пусть даже и опасный мир.
О-о-о… вот она, эта мечта! Сбылась! Она все-таки сбылась! Шеф… О-о-о… Шеф!
Когда шеф появился с ребенком на руках, она обалдела. Откуда?! Как он сумел?! Это Тайна! Это настоящая Тайна! И когда-нибудь она ее узнает. Не сейчас, но узнает. А предвкушение узнавания даже слаще, чем само знание. Никто не знает, а она будет знать.
Ребенка он не тронет, это Маша чувствовала на уровне инстинктов. Даже по тому, как он его держит, было понятно – ничего ему не сделает. Кстати, ох и дрыхнет этот пацаненок! Даже не проснулся.
Шеф погнал какую-то пургу насчет спецназа, ожидающего за дверью, и Маша едва не рассмеялась. Она-то знала, что никакого спецназа здесь нет. Если только не считать самого шефа – вот он точно спецназовец, она это знала наверняка. Одна татуировка чего стоит.
А потом они ждали Зильберовича, и Маша смотрела на то, как пленник пьет купленное в ресторане вино. Ей было неприятно – вино не для этого морального урода! Она выбирала вино, чтобы выпить со своим любимым! Чтобы быть еще раскрепощен-нее. Чтобы он узнал, что еще Маша умеет и хочет делать в постели, и больше не смог без нее обходиться. А тут – вино льет в глотку проклятый кидала и даже не морщится!
Зильберович приехал довольно-таки быстро. Шеф в нескольких предложениях обрисовал ситуацию, Игнат удивился, но не так чтобы очень. Вероятно, что он, как и Маша, ожидал от Константина Петровича чего-то эдакого, не укладывающегося ни в какие рамки. И вот – получил. Председателя правления банка усадили на заднее сиденье машины, предварительно завязав ему глаза, и Зильберович повез его подальше от виллы. Само собой, пришлось выдать поганцу штаны из запасов Константина Петровича – они были пленнику длинны, пришлось подворачивать штанины, но ничего, обойдется. Срам прикрыт, и ладно.
А когда огни машины Зильберовича скрылись вдалеке за поворотом, Маша подошла к шефу и, обняв, прильнула головой к его груди:
– Я знала, что вы что-нибудь придумаете. Обязательно придумаете! Ох… я так перенервничала…
– Маш… иди отдыхай. – Константин Петрович ласково потрепал ее по голове, и его теплое дыхание согрело ее макушку. – Завтра еще поговорим. Только ни о чем не спрашивай, хорошо? Врать не хочу, а ответить правдиво не смогу.
– Почему? – Маша подняла голову и посмотрела в глаза шефу. – Почему не сможете? Вы мне не верите? Считаете, что я вас могу предать? Зря. Я умру за вас! Я вас люблю…
Константин Петрович едва заметно поморщился и неодобрительно помотал головой:
– Маш, неделю назад ты и не подозревала о моем существовании. Как ты можешь меня полюбить? С какой стати? Ты меня или обманываешь, или ты… сумасшедшая! И то, и другое очень плохо…
– Я не обманываю! И я не сумасшедшая! Ну как мне доказать, скажите! Ну что я должна сделать, чтобы вы поверили?! Убить кого-нибудь?! С собой покончить?! Ну что, что мне сделать?!
Константин Петрович снова посмотрел в Машины глаза и вздохнул:
– Не знаю. Хочется верить, но… девушки такой красоты обычно влюбляются не в старого, мятого и тертого жизнью мужика, а в его деньги. Хочешь, я отдам тебе то, что обещал, – три миллиона баксов, и отпущу? Клянусь! Скажешь – «я согласна!» – и улетишь на родину с тремя миллионами. Я не обманываю. Положишь на счет в банке и будешь жить припеваючи. Или не положишь – снимешь тут жилье и будешь жить на Багамах сколько захочешь. Купишь себе какой-нибудь маленький отель и…
– Я не хочу! – отрезала Маша, глаза которой метали молнии. – Без вас – не хочу! Я хочу с вами! Не нужны мне ваши миллионы! Вернее, нужны, какой дурак от денег отказывается? Но вот так, чтобы вас не видеть, – не нужны. Деньги мне нужны только вместе с вами! И больше никак. Так все-таки почему вы мне не верите? Чем я заслужила это недоверие? Может, что-то сделала не так?
– Да все так. – Константин Петрович досадливо поморщился. – Только… ты посмотри, что творится! Сплошной криминал! Я ведь читал, что на Багамах преступности как таковой нет. Только мелкие воришки и больше никого! А оказалось – тут тебя могут кинуть просто на раз! И мафия своя есть… какая-никакая. Ну и вот представь – тебя схватили. И начали пытать. Ну да, какое-то время ты продержишься, будешь молчать. А затем… уже не будешь молчать, когда начнут тебя уродовать, резать на кусочки. Ты все расскажешь – что знала и чего не знала. Только не говори, что не расскажешь, – все рассказывают, если приложить достаточные усилия и умение. Но ты не сможешь рассказать о том, о чем не знаешь. Понимаешь?
– Понимаю… – вздохнула Маша и тут же переключилась на более животрепещущую тему: – Пойдемте спать? У меня ляжем или у вас?
– Ты ляжешь у себя, я у себя, – усмехнулся Константин Петрович. – Мы сегодня устали, а сексом надо заниматься тогда, когда мы отдохнувшие и веселые. Давай-ка дождемся результата и уже тогда… Хорошо?
– Хорошо. – Маша слегка опечалилась, но вообще-то не очень. Впереди еще много, много времени! Успеют, точно. – Ну, тогда я пошла?
– Погоди. – Шеф взял ее голову в свои широкие, жесткие ладони и нежно поцеловал в губы. – Ты молодец. Ты мне сильно помогла! Честно скажу, я и не ожидал от тебя такой прыти. Ты большая умница! И вот еще что… пойдем за мной.
Он взял Машу за руку и как ребенка повел
