– Дамочка, вы издеваетесь?
– Не верю, что говорю это, но она права, – будучи в шоке от собственных слов, Нестор указал на вход и добавил: – В том смысле, что Уильям Хоуп нужен нам живым. Под «нам» я имею ввиду не только вас или меня, а в первую очередь Джереми Блэра, и уж тем более доктора Вернике. Вломившись в церковь с пушками, вы можете спровоцировать Уильяма к нападению.
– Если он там, и если он в сознании, – скептично отнесся к словам ученого Анри. – Он нам не причинит вреда.
– А вот вы ему – можете, – настаивал Нестор. – Если он не причинит нам вреда, то… – затаив дыхание, он перевел взгляд на Илону, и девушка поняла, что последующая фраза окажется для него одной из самых сложных в жизни: – Дайте ей зайти внутрь. Она сможет… разрядить обстановку.
Он до сих пор не был уверен на сто процентов в сказанном, да и девушка не могла сказать наверняка, как отреагирует на нее Уильям. Ведь последняя их встреча завершилась тем, что она выпустила ему пулю в лоб. Есть вероятность, что он уже мертв, или же ему посчастливилось сбежать, только далеко ли? – Марьям ему ногу прострелила.
– Просто обожаю вас, ученых, – недовольно пробубнил под нос оперативник. – Ладно, поступим так. Она зайдет внутрь, но мы будем стоять в открытых дверях и наблюдать. Из поля зрения не выпустим.
– Меня устраивает, – кивнула блондинка.
Они прошли мимо пациентов, как если бы действительно двигались по полю брани после битвы, обходя трупы поверженных бойцов. А за дверями таилось зло, которое доживало оставшиеся минуты, вкушало последние мгновения свободы.
Дверь тяжело отворилась, под сводом потолка разнесся раздражающий скрип, от которого мурашки пробежали по спине. Казалось бы – обычный дом божий, однако пахнувший в лицо сладковато тошнотворный запах моментально напомнил, что здесь творилось ночью. Илона не стала осматриваться, ей хватило удивленных вздохов оперативников и ругани, чтобы вспомнить подвешенные расчлененные трупы. Но куда страшнее было увидеть реакцию Нестора, застывшего при входе. Он мог думать о всяком – блондинка невольно постыдилась этого, у нее невольно сложилось впечатление, словно кто-то под микроскопом изучал ее личное пространство.
– Цель на двенадцать часов, – прошептал один из оперативников, стараясь не поднимать шум, однако дуло автомата смотрело прямо на Уильяма. – Ваш выход, мадмуазель.
Мой выход.
Бесшумно выдохнув, Илона мягкой поступью двинулась вперед, не обращая внимание на приторный запах крови. Она находилась будто во сне, наблюдая размытые образы минувших часов – как они с Лизой стояли посреди зала, окруженные мужчинами. Интересно, что стало с девушкой? Сумела ли она убежать от преследователя? Или же ей не повезло?
Уильям, как и ожидалось, никуда не ушел от своей обители. Он будто искал спасения, и цеплялся за знаки веры и прощения до самого конца. Сидя под алтарем с закрытыми глазами, мужчина придавливал рукой рану на ноге, из которой на полу успела собраться небольшая лужица. Похоже, он так и не сдвинулся с места с тех пор, как погрузился в иллюзию сна, встретив последний бой. Он уже не напоминал грозного и опасного психопата, у которого была власть сделать с ней что душе угодно этой ночью. Скорее, погибающим, загнанным в угол псом.
Оглянувшись на оперативников, не столько для того, чтобы почувствовать себя в безопасности, а чтобы убедиться, что они не последовали за ней, Илона собралась с духом и подошла к Уильяму, опустившись рядом с ним на колено. Странное чувство, очень странное. В последнюю их встречу она испытывала жгучую ненависть, желая убить мужчину. А теперь…
– Уильям, – позвала его Илона шепотом, чтобы ни одно слово не долетело до ушей нежелательных наблюдателей. – Все кончено.
Уильям сидел с закрытыми глазами, кожа его совсем побледнела, под глазами залегли синяки, а пот обильно скатывался по испачканному кровью лбу. Складывалось впечатление, словно система победила его, и он отдался сну.
– Все кончится, только когда ты пустишь мне пулю между глаз, – напряженным голосом отозвался пациент, с трудом разлепив веки. Белки заплыли лопнувшими капиллярами, отчего светло-голубые глаза стали ярче выделяться в темноте. – А до тех пор ничего не кончено.
Не сдержавшись, Илона отвернулась и едва подавила подступившие слезы. Ведь на нее смотрел не монстр из видений, а тот парень, которого она день ото дня старалась увидеть в этом человеке. Он прекрасно понимал, что с ним сделали, осознавал свою жестокость, победу изувеченного насилием и лекарствами мозга над когда-то здравым рассудком.
– Мне жаль, что они… нет, что мы с тобой сделали.
– Нет, не жаль, – едва дрогнув уголками губ, что могло бы сойти за печальную улыбку, констатировал Уильям. – Тебе никогда не было меня жаль. Ты улыбалась и была добра, как Ангел Милосердия. Я нуждался в твоей доброте… и ты обманула меня.
Илона заметила, как он перевел взгляд чуть в сторону, всматриваясь в силуэты оперативников. Ей казалось, мужчина скривится от злости или обиды, но в итоге он горько засмеялся и с неким восхищением добавил:
– И обманула не только меня, ты обманула всех. Раз они здесь и позволили тебе прийти, то не знают, верно? Не знают, что ты сделала… там, в лаборатории.
Образ руки, сжимающий пистолет; громкий хлопок выстрела.
– Не волнуйся, я никому не расскажу… – Закрыв глаза, Уильям нахмурился и покачал головой, как если бы пытаясь отогнать сонливость.
Все же система брала верх, он медленно, но верно терял сознание, устав бороться с неизбежностью. Илоне стало больно смотреть на него, ведь она не только видела в нем один из своих главных страхов. Теперь Уильям Хоуп навсегда останется для нее ошибкой, напоминанием, кем она являлась на самом деле.
Что я за бездушная тварь.
Она бы расплакалась, или закричала бы, однако прикосновение Уильяма вернуло ее в реальность. Он сжал ее ладонь, словно последнюю нить, на которой теперь висела его жизнь.
– Когда я… если я проснусь, я тебя не увижу больше.
Это прозвучало не как вопрос, и они оба знали об этом. Не зная, как поступить правильно, Илона сжала его руку в ответ. Еще немного, и он отключится, навсегда уйдет из ее жизни, перестанет существовать, как Уильям Хоуп. Станет кем-то другим.
Чем-то другим…
– Улыбайся им, Илона… улыбайся, как улыбалась мне.
У нее перехватило дыхание от столь неожиданных слов. В оцепенении наблюдая, как Уильям ускользал от нее, девушка застыла с растерянным видом, осознавая, что в глубине души зарождается истерика.
Не плач. Не поддавайся. Соберись.
Глубоко вздохнув, Илона закрыла глаза и медленно
