– Естественно. Всё это – тысячелетия войн и естественного отбора лучших воинов, где по определению вырабатывались так необходимые в боевых действиях навыки, интуиция и умение владеть любым оружием. Как пример: примитивное кинетическое оружие – но как оно себя зарекомендовало во время абордажных схваток! У Мелана в подразделении все вооружены сейчас такими игрушками, и, по слухам, в других отрядах тоже начали это делать.
– А контрразведка не думает, что это операция имперцев по глубокому внедрению?
– Всё может быть, поэтому я и здесь. Хотя его недавний срыв говорит об обратном. Человек, которого бы специально готовили для продвижения в высшие эшелоны власти республики, не позволил бы себе такого. Поэтому я и решил провести последнюю проверку, так сказать, перед окончательным принятием решения.
Вэлк не стал сразу отвечать и сидел, задумчиво глядя, как в бокале с вином отражался свет от спрятанных под потолком светильников. Потом встал, прошёлся по каюте и решительно сказал:
– А я его уже принял, это решение… Сейчас ты пойдёшь и подотрёшь все данные по Мелану как в своих накопительных базах, так и в базах экспертной системы. И не только подотрёшь, но и внесёшь ТАКИЕ нужные изменения, чтобы наши начальнички не имели НИКАКИХ оснований хоть в чём-то подозревать Максо. В своих базах я покопаюсь сам, – потом постоял и добавил: – Конечно, приказать ТАКОЕ я тебе не имею права, но попросить… Хотя… Не забывай, что Мелан – мой боевой друг, да и твой – тоже… Если ты не сделаешь этого, то, боюсь, мы с тобой не уживёмся вместе на «Миркоме», – и, подойдя вплотную к лейтенанту, жёстко произнёс: – Да и вообще, в этом мире не уживёмся…
Лейтенант в ответ пожевал губу, чуть скривился и решительно ответил:
– Мелан сейчас – наша основная надежда. Мы его должны оберегать и по максимуму использовать его навыки и знания, а главное – обеспечить все условия для этого. Поэтому… Поэтому никуда я сейчас не пойду!
Вэлк жёстко посмотрел на контрразведчика.
– Ну, смотри, тебе…
– Мы пойдём… – не дал договорить командиру Фэлкс. – Мы сейчас возьмём вторую бутылку и вместе пойдём к нему в гости, чтобы извиниться и рассказать ВСЁ, о чём сейчас тут говорили.
Капитан выпучил глаза от удивления – чего-чего, а вот такого он от своего особиста не ожидал.
– Вы правы, капитан, а я… Я ошибался, видимо, профессиональная деформация… Сейчас я понял, что с ним нельзя работать втёмную – всё равно узнает… А вот ради друзей он расшибётся, но сделает всё. Я просто вспомнил, как он, рискуя жизнью, таскал по орбите покалеченного сержанта… Причём Мелан это делал не из какого-либо расчёта, а потому, что он так ПРИВЫК делать, просто его так воспитали, и многие это видят и замечают. Да после этого все штурмовики на него буквально молятся, а сержант – тот вообще стал его тенью. А в нынешней ситуации люди тянутся к тому, кто знает, а главное – умеет что-то сделать, чтобы сохранить жизни своих людей и полностью уничтожить драконов. А ещё он не тянет одеяло на себя, и если всё получится, и мы выживем, с победой вернувшись домой, то все, кто стоял у него за спиной, получат очень серьёзные дивиденды. Не зря же про боляр ходят такие легенды… А у нас есть один такой, и этого уже вполне достаточно, – и, сделав паузу, Фэлкс спросил: – Так что, командир, идём к Максо извиниться?
– Конечно, лейтенант, – тут же ответил Вэлк. – Такие как он люди делают историю, причём сами не понимая этого. К чёрту инструкции, я хочу быть его другом, потому что в трудную минуту он всегда сможет поддержать, абсолютно несмотря на количество твоих врагов и то, какие посты они занимают.
А контрразведчик как-то по-мальчишески, чуть виновато улыбнулся и произнёс:
– Я, если честно, капитан, вам завидую… Вам и сержанту. Мне ещё до друга расти и расти… А Мелан… Видите ли… В детстве я всегда хотел быть именно таким… Поэтому, что бы ни произошло, но вы можете полностью на меня рассчитывать и просто потому, что в жизни есть нечто большее, чем должностные инструкции и обязанности, нечто большее, чем карьера и звания, нечто большее, чем… – он не договорил и полез в свою сумку за второй бутылкой вина.
Вэлк пристально смотрел на ковыряющегося в сумке лейтенанта и удивлялся. Удивлялся он себе и тому, что он – капитан «Миркома» и уже много послуживший вояка – поверил.
Вот просто поверил – а может, почувствовал? – что офицер ВКС, профессиональный контрразведчик вполне искренен.
* * *«Н-да… Дела…» – сказал я про себя, плюхнувшись на кровать в своей каюте не снимая десантных ботинок.
То, что мои околоимперские приключения рано или поздно начнут всплывать – не сомневался, но чтоб вот так быстро…
Что-то рановато, да и этот раб-имперец как-то странно подвернулся…
Ну не верю я в то, что это была оперативная разработка, и ко мне подвели человека таким экзотическим способом – слишком много случайностей. И по большому счёту: кто я такой, чтоб ради меня такую многоходовую комбинацию организовывать?
Ну а если всё же в галактике есть силы, способные просчитать всё наперёд или просто видеть будущее – ну тут мне тогда просто нет смысла бороться: каждый шаг игрокам известен заранее…
С такими грустными мыслями я лежал и, прикрыв глаза, размышлял о превратностях бытия и о том, какие сюрпризы иногда приносит жизнь. Ну и, конечно, на повестке дня был главный вопрос для любого российского интеллигента – «Что делать?».
В то, что Вэлк и Фэлкс попытаются меня нейтрализовать или как-то навредить, я совершенно не верил.
Вэлк был служакой, но при этом оставался азартным бойцом, которого ещё не побила жизнь и не затянула бытовухой действительность. У него не было семьи, жены и кучи детишек, которых нужно было обеспечивать, поэтому он оставался лёгким на подъём и склонным к авантюрам. Судя по моему знанию местной системы кадрового подбора, на лёгкие корабли типа эсминцев, крейсеров, дальних разведчиков – ну и, конечно, в палубную авиацию – подбирали несемейных, способных и желающих воевать без оглядки назад, на якоря типа родных.
Как правило, при любом эскадренном бое среди лёгких вымпелов потери были максимально большие, но и эффективность их применения была тоже на высоте. Можно сказать, что большинство кораблей такого класса были фактически одноразовыми в нынешних условиях.
А вот то, что касалось тяжёлых, дорогущих тяжёлых крейсеров, артиллерийских платформ, авианосцев и линкоров – тут ситуация была наоборот. Эти мастодонты должны были жить дольше всего, так как являлись основной ударной силой любого флота, поэтому там
