– Я не думаю, что Рысь захочет оставить эту проблему не закрытой… – так же спокойно, как будто речь шла о недопитой бутылке пива, ответил Унти. – Это будет мешать его планам, а если соответствующе его проинформировать, то наш фигурант, я думаю, сумеет удивить ароанских свиней тем, что раз и навсегда отучит охотиться на таких вот инопланетных хищников.
Генерал посмотрел на друга и улыбнулся, давая понять, что ему нравится такой ход мыслей Унти.
Начиналась новая и очень интересная игра…
Глава 18
Охрана, доставившая меня в штаб, осталась на крыльце крупного и основательного дома, судя по стилю, явно более чем столетней давности, в котором до войны располагался районный отдел полиции. Дальше, приняв эстафету, мою скромную персону сопровождал уже только начальник контрразведки отряда, обманчиво спокойный и вроде как флегматичный ополченец с позывным «Тарак», с которым недавно мы очень долго играли в известную во всех мирах игру «вопрос-ответ».
Ох, сколько же раз он пытался меня расколоть, но его подготовки явно было недостаточно – да и дозволения переходить к интенсивным допросам он не получал, – поэтому у нас с ним сложились несколько натянутые отношения типа: «я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, и пока всё делаешь правильно, но если ошибёшься…».
Хотя по большому счёту очень многие ополченцы выдавали себя совсем за других людей или просто не до конца рассказывали о себе, поэтому на такие вещи не сильно обращали внимание, главное – чтоб не было сомнений в лояльности бойцов.
Что ещё насторожило, точнее, озадачило – никто меня не обыскивал и не изымал оружие, просто в шутливой форме попросили не делать глупостей и не нервировать серьёзных людей. Ну, я-то вроде и не собирался копытами стучать – больно оно мне надо.
Спустившись в укреплённый подвал, мы прошли в святая святых отряда Вятко Смурного, в командный центр, миновав несколько крепких боевиков, в задачу которых входило в случае внештатной ситуации задержать нападавших, давая время руководству эвакуироваться по вроде как тайно прорытому подземному ходу.
Ну, последний поворот – и при нашем появлении со стула поднялся огромный, звероподобный телохранитель командира, который придирчиво стал рассматривать и моё снаряжение, и карабин на плече, и пистолет в набедренной кобуре, но, видимо, получив от контрика сигнал, заметно успокоился, хотя всё равно не спускал с меня глаз.
Я не стал усугублять ситуацию и, положив на стол оружие и быстро сняв разгрузку, подмигнул телохранителю, мол, «всё что мог – отдал». Он, несмотря на внешность питекантропа, по слухам, был далеко не дурак и, судя по насмешливому и уважительному взгляду, быстро всё просёк и чуть кивнул головой, давая понять, что оценил мой жест. Уважаю – мужик явно не первый день на войне, и воин чувствует воина.
Открылась дверь, и я, оставив сопровождающих за спиной, прошёл в личный кабинет командира отряда ополчения.
– Проходи, садись, – пригласил он.
Вятко Смурной с прищуром смотрел на меня, всё пытаясь понять, кто я такой, и кого же он пригласил к себе в личные апартаменты на приватный разговор, совмещённый с приёмом пищи. Таких жестов мало кто удостаивался – это уж я точно знал.
Я с трудом заставил себя промолчать и не выдать наше русское продолжение этой фразы типа «в ногах правды нет». Кочевряжиться не стал, сел на предложенное место за стол, окинул взглядом приготовленную закуску и бутыль с местным самогоном и чуть усмехнулся, прекрасно понимая, о чём будет разговор.
Командир – а на мой земной вкус, так атаман, тут статус как-то немного расплывчат – молча разлил самогон по стаканам. Мы выпили и закусили…
Было видно, что и Вятко голодный, вон как на еду накинулся, да и я от него не отставал – день выдался очень насыщенный.
Глядя на командира отряда ополчения, снова поражался превратностям судьбы…
По моим данным, раньше, до государственного переворота в Маурине он был простым водителем-дальнобойщиком, возившим то ли технику, то ли продукты, но не суть важно. Правда, уже тогда этот невысокий плотный живчик с пронзительным, чуть насмешливым взглядом пользовался авторитетом у водил – он, сплачивая вокруг себя людей, давал жёсткий отпор всякого рода гопникам, желающих освободить водителей-дальнобойщиков от части доверенного им груза.
Необычный человек – обладающий рядом качеств, столь необходимых в такие лихие времена, – он и в данной ситуации явно на своём месте. Как раз такие атаманы – умные, чуткие, как дикие звери, умеющие повести людей и жёстко подавить недовольных – и вершили историю.
Потом, когда заглохнут пушки, на смену таким людям придут, как у нас принято называть, кризисные менеджеры, за ними – чиновники, и дальнейшая судьба таких людей, как Вятко Смурной, незавидна. Там, где формируется государственность, нет места ярким личностям, там нужен чёткий механизм, который будет скрипеть, стонать, хрустеть, но двигаться вперёд, набирая скорость и притирая друг к другу шестерёнки.
Такие, как этот боец, не притираются, поэтому, как ненужный камушек, просто перемалываются и выбрасываются в сторону в качестве никому не нужной пыли…
– Винишь меня? – наконец-то начал он разговор.
Сделав паузу и ещё раз глянув на этого человека, медленно и чуть устало ответил:
– Нет. Всё сделано правильно: наживка – создание условий – ловушка – финальный удар.
– Когда догадался?
– Да почти сразу, как нас там, на позиции не сменили и мурыжить стали. Ну и так, по мелочам… А когда краем уха услышал, что из-за той ароанской девки – что наш конвой под удар подставила – торки прислали группу, разрыли могильник и вывезли её тело, то понял, что там очень всё непросто, и надо в ближайшее время ждать сюрпризов.
Вятко невесело усмехнулся, откусил бутерброд и запил его минералкой.
– Вижу, что ты понятливый, ну тогда, может, скажешь…
– Что тебе со мной делать? – закончил за него фразу.
– Угу.
– А ничего. Если ты думаешь, что я буду оспаривать твой авторитет и пытаться занять твоё место – очень ошибаешься: в мои планы и задачи такое не входит. Да и не время сейчас, сам видишь, опять начинается большая игра, и массированное торкское наступление не за горами.
О, как зыркнул, но сдержался от резких слов и движений.
Дядька дюже непростой, но умеет себя контролировать – значит, мой посыл до него дошёл. Я его прекрасно понимал: ситуация двойственная. С одной стороны – война, отряд и авторитет, а с другой стороны – неизвестно откуда появившийся человек, явно хорошо подготовленный, опытный боевой офицер и очень удачливый, а на войне это ценится.
Обычно вокруг таких – знающих и умеющих – в критические моменты собираются люди, и, естественно, Вятко Смурной побаивался за свой статус. Он не
