- Ради этого тебе нужно всего лишь уйти отсюда, – жестко ответила я.
- Может, для начала познакомимся по-нормальному? – говорит он, совершенно не обращая внимания на мои слова. Блин, настырный тип и ухом не повел. Будто глухой, а слуховой аппарат из принципа не покупает.
– Виктор.
Молниеносным движением он протянул руку и вот уже пожимает мою ладонь. Я даже не сразу поняла, как он это сделал.
- Виктор от фразы «Проваливай уже, или набейте мне второй фингал под глазом»? Слушай, я смотрела на себя в зеркале, и там нет никаких надписей на лбу.
- Надпись?
Дашка вон поняла, к чему я клоню. Я слышала, как она у меня за спиной хрюкнула от смеха. Я сама в курсе, что имела в виду. Один только детеныш дурачка изображает.
Сложно понять, он хитрый или настолько глупый?
Наверно, и то, и другое.
- Ага. Домой когда придешь, включи соображалку, и сразу все поймешь. А теперь вали, пока я охрану не вызвала, – говорю ему, чтобы тугодум понимал, что играть в гляделки с ним никто не собирается. – Прокурор, наверно, расстроится, если его сына пинком под зад вышвырнут из клуба за то, что он к девушкам пристает.
- Ты ведь знаешь, что я не пристаю, а всего лишь хочу наладить с тобой общение.
- Не получится. Как ты там говорил: я избавляюсь от тех, кто мне не нравится. Отличный совет, возьму себе на заметку.
Я вот понять не могла, какого черта ему от меня нужно?
- Эй, нельзя человека к расстрелу приговаривать без решения суда.
Да кто ж тебя расстреливает? Так, хотят просто выгнать.
Отвернулась от него, предпочитая на стаканы смотреть, а не на отталкивающую физиономию. Ругаться с ним не особо хотелось. Проходили уже. Не удивлюсь, если вон та блондинка на танцполе, та, что в коротких шортах, на самом деле майор полиции. И стоит мне сделать одно лишнее движение, и меня тут же лицом в пол - и снова привет, обезьянник. Нет уж. Пусть детеныш сам с собой разговаривает.
- Соня… Ну, Сонь…
Достал. Честное слово, достал.
Подхожу к Дашке, которая ему коктейль смешивает, и бедром отодвигаю её. Смотрю на парня и вижу, как он улыбается, догадываясь, для кого именно я сейчас стараюсь. Доливаю апельсиновый сок и отдаю напиток парню, который тут же делает несколько глотков.
- Вкусно? – интересуюсь, когда он допивает.
- Не то слово. Но кажется, мне понравится все, что ты делаешь.
Бр-р-р. Милости какие, аж тошно стало.
- Беги, Витек. У тебя минут пятнадцать, чтобы до туалета добежать, – уточняю, ну чтобы сразу понял и ничего объяснять не пришлось.
- В смысле?
Ан нет, рассказать все-таки придется, хотя по лицу вижу, что капелька понимания все же влезла в его голову.
Поднимаю руку вверх, показывая ему маленькую черную бутылочку размером с мой палец.
- Понимаешь же, что это такое? Точно. Чудо средство из аптеки. – Ага, понимает. Тут несложно сложить два и два. – На будущее, я никогда не общаюсь с теми, кто угрожает мне и моим близким.
- Там же… - говорит Даша, но я хватаю её за руку, давая понять, чтобы замолчала. Пусть парень понервничает.
Да, мы взрослые люди. И да, мы все поняли.
Погоролев так точно, вон как стартанул к выходу, даже не попрощавшись. Крикнул что-то, мол, я все равно не отступлю, но сами понимаете, отступил быстро.
- Его ждет веселый вечерок, – говорю, смотря парню вслед.
- От обычной ванильки? Не думаю. Мы её даже не добавили.
- Не-е-е. От ожидания.
Гуляев появился в тот момент, когда к нам подошел курьер с огромным букетом лилий.
- Откуда веник?
- Никольская София - это вы? – парень в униформе обращается ко мне, протягивая планшет с ручкой. – Распишитесь.
- Пантера, от кого веник? – как ребенок, тараторит Евсей.
Блин, чую, не к добру это все.
Вот точно ни во что хорошее эти цветочки мне не выльются.
- Значит, пока я там вкалываю, как раб божий, тебя тут уроды какие-то обхаживают. Никольская, работать надо, а не глазки строить.
Не, вот он козел.
А я ведь хотела ему обо всем рассказать, но сейчас, когда он телегу на меня катить вздумал, перехотела.
Отбираю букет и, как принцесса из советских мультфильмов, утыкаюсь в него носом, натягивая самую восхищенную улыбку из всех возможных. Угу. Всем своим видом показываю, как же я счастлива. По сути, я такой и была. Ведь с каждой секундой Гуляев все больше становился похожим на Шрека. Зелененький такой. М-м-м. Красотища.
- Да это, наверно… - Дашка, блин, да что ж ты разговорчивая-то такая.
- Тот самый с шикарной задницей, – договариваю за нее. – Не зря же спросил номер и дни, когда я здесь бываю. Учись, Гуляев. А не как ты: «Это мой клуб – раздевайся».
- Я так никогда не говорил, – возмущается парень и в один прыжок перепрыгивает через барную стойку. – Фу. Гадость. Отдай.
Я и сказать ничего не успела, как букет вырвали из рук и в мусор выкинули.
Мне-то не жалко и не обидно, но я же в образе.
- Охренел?
- Работать иди, – рычит и даже не думает оправдываться.
Он уставился на меня так, будто сейчас проглотит.
Еще раз посмотрел на букет, снова на меня, но в этот раз как-то по-другому.
Нет уж, нельзя позволять ему так смотреть.
- У меня законный перерыв, Гуляев. И кстати, с тебя цветы, – топаю ногой и сразу же вскрикиваю, когда меня хватают за руку и срывают с места.
- И небо в алмазах? Не дождешься.
Нет?
Тогда для чего он меня в подсобку тащит?
И почему я добровольно иду, а не превращаюсь в дикого енота, который брыкается и старается укусить противника?
Наверно, потому что ты сама хочешь пойти с ним.
- Вот мало тебя в детстве пороли, Никольская. Мало, – грозит он.
- Ты не имеешь права на меня злиться. Или ревновать.
- Какая к черту ревность? – снова рык, и он становится рядом, смотря в глаза… - Да пофиг.
Он медленно накрывает мой рот, сплетая языки. Выдыхает и одной рукой прижимает к себе за талию, а другую кладет на шею, поглаживая пальцем кожу.
Эй, это мое сердце стучит так, будто сейчас взорвется?
Это на моем теле мурашки вальс танцуют?
Черт, да как такое возможно?
Тянусь к парню, закидывая руки на его плечи.
Я не понимаю, как люди, которые столько времени жили с ненавистью, могут с такой одержимостью врезаться друг в друга. Мы идиоты. Мы действительно идиоты.
Щеки горят. Какие щеки, я вся горю, а Гуляев не кажется тем, кто сможет потушить этот огонь. Наоборот, его глаза так и говорят, что он подкинет дровишек. И
