Зря надеялась.
Я прям почувствовала, что он за спиной моей остановился.
- Ром, мне вообще не интересно слушать про друзей твоих. – Привет пофигизму. И никто не догадается, как в этот момент истеричка внутри меня волосы на себе вырывала. – Иди уже. Мы тебя здесь ждем.
Ну, я точно жду.
Гуляев издает веселый смешок и усаживает меня рядом с собой на ближайший диван. Захочешь встать, ведь не получится. Хорошо, что я и не хочу.
Кажется, он и не понял, о чем мы разговаривали, когда он подошел.
- Надеюсь, в этот раз нам никто не помешает, – шепчет мне в шею, губами касаясь кожи.
- Да кто может нам помешать в клубе? – нервный смешок, и дышать становится трудно. – Разве в таком месте бывает многолюдно?
- Зато дома никого нет. – Теперь я понимаю, чьим голосом змея с Евой разговаривала. Устоять сложно. Сейчас тоже яблочко откушу.
Но…
Я совсем не Ева. Вот ни капли.
- А как же свидания? Где цветы и плюшевые мишки? – хотела просто пошутить, но, видя его ошарашенное выражение лица, продолжила: - Не, так дела не пойдут. Чтобы залезть мне под юбку, надо постараться.
- Зачем? Я и сейчас с легкостью могу залезть, – говорит и демонстрирует способности.
Убираю его руку и отодвигаюсь.
- Экспресс-свидание. Хочу знать, на что ты способен.
- Для этого нам нужно раздеться, – бурчит, но встает с дивана. – Хорошо, Никольская. Будет тебе свидание, после которого мы проверим на прочность задние сиденья нашей машины.
Он что-то еще говорит, угрожая, кажется, но я не слышу. Я уже мысленно представляю машину, сиденья, себя, его и…
Свидание – прошлый век. Я только что это поняла.
Вот и зачем на это время тратить?
Свидания для чего придумали? Чтобы мужиков на жмотничество и свинство проверить. Чавкает он за столом или нет. Сам счет оплатит или скажет, что морская выдра приболела, и он за лекарствами пошел, когда его зеленые человечки ограбили.
Мне Гуляева проверять не надо. Он у нас человек – щедрая душа. Поэтому вывод: перегнула ты, Сонька, с недоступностью. У самой тахикардия от одного лишь его прикосновения, а она железную леди из себя строит.
Понятия не имею, почему вслух об этом не сказала. Потому что постепенно клуб стал наполняться заскучавшей молодежью, мечтающей оторваться и расслабиться, а нам требовалось обеспечить им такой отдых, после которого они и не подумают в следующий раз уйти в клуб с другой стороны здания.
Не одна я так думала.
Евсей вон расхаживал между столиков на правах хозяина, а следом за ним официант бежал с подносом в руках. Да, Гуляев не обслуживал никого, но своим присутствием он делал что-то такое невероятное, что даже весь персонал шушукался, обсуждая фантастическую выручку и баснословные чаевые.
- Он одному столику втюхал самую дорогую бутылку коньяка, – слышала я восторженное щебетание двух парней.
- Фигня. Он тех очкариков, которых и запускать не хотели, подсадил к телкам, наврал с три этажа, что они светила науки со скорым отбытием за бугор.
- И что?
- Блондинки теперь с колен ботанов не слезают. А ты бы видел орехи телочек.
- Давай попросим, чтобы и про нас наврал.
- Да. Точно. Он нормальный мужик, не откажет.
Парни в форме скрылись, а мне больше не нужно сдерживаться, чтобы не засмеяться.
Если раньше у Гуляева была женская фан-группа, то, кажется, скоро организуется и мужская.
Прошел час, прежде чем молодой «предприниматель», наглый врун, а еще парень, на которого поглазеть хочется, показался в поле моего зрения.
- Никольская, я начальник строгий, поэтому за сачкование придется тебя наказать.
- Отшлепаешь? – Да что ж такое? Не язык, а веник.
- Ты этого хочешь? – сверкает глазами и становится напротив, утыкаясь носом в шею. - Хоть я и не любитель, но если ты просишь…
- Ромка…
- Чего? Нет, Сонь, шлепать друга твоего я точно не буду. Даже не проси.
- Нет, Голицын вернулся.
Евсей резко разворачивается, и мы оба смотрим на то, как мой друг, которого шатает в разные стороны, идет к нам.
- Какого хрена? – доносится до меня раздраженный рык Евсея. – Он нажрался, что ли?
- Наверно, немного выпил.
- Немного? Сонь, он еле ноги передвигает.
Тут Гуляев прав. Голицын не сам идет, он на автопилоте летит, задевая всю мебель ногами и руками.
Кажется, я в первый раз вижу Ромку в таком состоянии. Он вообще не любитель выпить. Может, конечно, но не до вертолетов.
- Сонька, - заваливается на меня друг в попытке обнять. – А ты чего такая недовольная? Кто обидел мою любимую подругу? Пальцем покажи, я его уделаю. Ик.
Евсей фыркает и сразу же отодвигает парня от меня.
- Чувак, ты обалдел? Не висни на ней.
- Ром, тебя что попросили сделать? – спрашиваю, протягивая ему стакан с водой. – Узнать, чем Погорелов занимается, а не напиваться до состояния «я всех люблю».
- Так я и узнал. Все, все узнал. Какая у вас вода вкусная.
- Ага. Вкуснее не найдешь. – стебет Евсей, отходя от него. – Кто пьет на задании?
- Грех не выпить за здоровье именинника. – Ромка осушает стакан и опускает голову на барную стойку. – С днем рождения!
Эй, он засопел, что ли?
Трясу его, пока этого Евсей не сделал. Мало ли, вдруг перестарается и не разбудит, а просто руку сломает.
- У кого день рождения? У Погорелова? Чувак, соберись. Я не буду ждать, пока у тебя похмелье начнется. Просветляйся сейчас.
- Ром, рассказывай, – соглашаюсь с Евсеем. Уж кто-то, а он знает, что бывает, когда похмелье в гости заходит.
- Там это… Праздник. А потом… Ик. Потом магазин откроют. Дайте еще водички. Пожалуйста.
- Магазин?
- Бред какой-то. На хрена прокурорскому сынку открывать магазин? Эй, ты слышишь? Зачем?
- Сонь, - кажется, мой друг-алкомен не слышит. – А ты уже призналась своему идиоту, что любишь его. Признайся. Сегодня такой день.
Тут происходят две вещи. Я не сдерживаюсь и шарахаю друга по плечу, он пугается и подпрыгивает, а стакан с водой, который он в руке держал, летит в меня. Может ли пьяный человек быть настолько метким, чтобы попасть стекляшкой мне в лицо?
Может.
Чуть ниже глаза зарядил. Так еще и облил, сволочь.
Матерюсь и за лицо хватаюсь, не сопротивляясь, когда Евсей приобнимает меня и ведет куда-то.
- Я ему руку оторву, когда протрезвеет, чтоб без анестезии. Малышка, ты как? Больно? Пошли…
А я сказать ничего не могу. До сих пор искры из глаз летят, вперемешку со слезами.
Зайдя в туалет, я отпрыгнула от Евсея и к зеркалу бросилась.
- Я за льдом. Никуда не уходи.
Куда я, черт возьми, могу уйти, когда у
