Гарро заметил, что Рубио выглядел так, будто был не в своей тарелке; несомненно, он чувствовал подавляющий эффект психического противодействия Белой Горы — но Малкадор не показывал такого дискомфорта. Как всегда, когда Сигиллит входил в любое помещение, он шел с таким видом, будто у него были ответы на все вопросы и возможность найти выход из любой ситуации.
— Ты сам пришел все проверить, — сказал Гарро. — Я этого ждал. Ты никогда не доверил бы нечто подобное кому–то другому.
Малкадор взглянул на Странствующих Рыцарей, а затем на Брелл.
— Вы будете охранять периметр, пока я буду наблюдать за изменёнными и их хором. Один, — затем он посмотрел на Гарро, приподняв бровь из–за непокорного тона воина. — Пойми, Натаниэль. Некоторые вещи слишком важны, чтобы доверить их кому–то другому.
— Нет, — Гарро покачал головой, взглянув на Локена, а затем снова на Сигиллита. — Я не верю, что это лежит в основе всего. Вы окутаны загадками, лорд-регент. Они вьются и переплетаются вокруг Вас. И чтобы сохранить их в неприкосновенности, Вы доверяете лишь очень ограниченному кругу людей. А сколько ужасных секретов Вы знаете, о которых никогда не рассказывали никому другому? Вы ни на кого не полагаетесь.
Странная смесь раздражения и печали мелькнула в глазах Сигиллита.
— Это тяжкое бремя, — согласился он.
— Это ловушка! — рявкнул Гарро.
Лицо Малкадора застыло.
— Я уверен, ты не думаешь, что я не подозреваю об этой возможности. Я знаю, что ты не считаешь меня дураком.
— Не считаю, — ответил Гарро. — Но за семь лет галактика познала самый разрушительный конфликт в истории человечества, и все потому, что амбиции Гора Луперкаля были недооценены. Сейчас не время повторять эту фатальную ошибку, — он сделал шаг к Сигиллиту, зная, что перешел границы неповиновения — возможно, в последний раз — и тем не менее продолжал настаивать. — Магистр Войны выкладывает перед Вами тайну — идеальную приманку, и Вы приходите проверить её лично. Это крайняя степень безответственности.
— Следи за своим тоном, Натаниэль, — ответ Малкадора был холодным, словно лед.
Гарро все равно продолжил.
— Когда Вы безрассудно спуститесь на нижние уровни крепости, что будет Вас окружать? Самая мощная технология Империума, подавляющая пси-силы, и сотни психических пустот. Вы будете лишены каждой крупицы Вашей силы, Сигиллит. Вы будете уязвимы.
— Ты так думаешь? — сухо спросил Малкадор. — Я почти оскорблен.
— Я пойду с ним, — сказал Рубио, не поднимая глаз. — Я лучше всех подхожу для этого.
— Неужели? — Сигиллит пристально посмотрел на легионера. — И почему же именно ты?
— Я уже слышал кое–что из послания. Кроме того, я вхожу в «круг», о котором говорил Гарро. И хотя мои псионические способности будут сведены на нет, я всё ещё воин Легионес Астартес. Если возникнет опасность, я встречу её, как подобает легионеру.
— А ты хотел бы, чтобы она была? — пронзительный взгляд Малкадора снова впился в Гарро. — Будет ли это приемлемо для тебя, боевой капитан? — каждое его слово было подобно осколку кремня — твердым и режущим.
— Это всё равно придётся сделать, — сдался Гарро.
— Хорошо, — Малкадор отвернулся. — Теперь, когда вы закончили отдавать мне приказы, я отдам вам ваши, — он зашагал обратно в тень, его голос эхом отражался от стен. — Меня нельзя беспокоить ни при каких обстоятельствах, под страхом смерти. Не должно остаться никаких записей о том, что происходит на сдерживающих уровнях, а система наблюдения будет отключена до тех пор, пока я не прикажу обратное, — он сделал паузу, позволив Рубио и Брелл присоединиться к нему. — Защищайте это место, чего бы оно ни стоило, — последние слова Сигиллита последовали за ним во мрак.
— Защищать от чего? — пробормотал Варрен.
На одной из консолей когитатора зазвенел тревожный сигнал.
Чем глубже они спускались, тем сильнее Рубио ощущал на себе невидимое давление. В одном из испытаний, с которыми Рубио столкнулся в юности на Ультрамаре — еще в прошлой жизни, когда он был простым человеком — наставники бросили его на дно огромной шахты, наполненной ледяной озерной водой. Задача состояла в том, чтобы продержаться как можно дольше в хватке темных глубин, сопротивляясь желанию всплыть на поверхность. Рубио хорошо справился и прошел испытание. Но он никогда не забывал пугающего ощущения огромной массы воды над собой, удушающей силы, навалившейся на него и угрожавшей раздавить.
Телепатическое подавление Белой Горы вернуло это воспоминание, ярко вспыхнувшее в его мыслях. Тишина, нависшая над Рубио, была гнетущей, и он задумался, не это ли ощущение всегда испытывали те, кто родился без гена псайкера. Конечно, он и раньше подвергался временному телепатическому подавлению в боях, где присутствовали парии, но никогда не испытывал такого опустошения, как сейчас.
Легионеру потребовалось значительное усилие, чтобы его дыхание не стало прерывистым и тяжелым. Он бросил косой взгляд в сторону Сигиллита, задаваясь вопросом, испытывал ли Малкадор что–либо подобное.
Его укрытый плащом спутник замедлил шаг, когда они приблизились к огромному круглому люку в каменной стене.
— О. Вот мы и пришли, — сказал он.
В люк был встроен ромбовидный смотровой портал высотой с человека, сделанный из толстого бронестекла. Через него Рубио видел расплывчатые очертания открытых камер, освещенных парящими светящимися шарами.
— Одну секунду, пожалуйста, — Брелл подошла к оптическому сканеру, встроенному в раму люка, и позволила ему отсканировать сетчатку. Затем она приложила большой палец к сборщику образцов крови, и вскоре скрытый в стене механизм активировался. Затворные крепления были покрыты инеем, который хрустел и распадался по краям, когда составные части замка двигались. Как только гермозатвор люка открылся, изнутри вырвался теплый воздух и принес с собой звук сливающихся голосов, перебивающих друг друга в не имеющем смысла бормотании.
— Жди здесь, — приказал Малкадор, хотя выражение лица Брелл и так ясно давало понять, что она не хочет заходить внутрь. Она поклонилась, бросив на Рубио взгляд, который он не смог понять.
Заставив себя не обращать внимания на постоянное давление в своем разуме, воин последовал за Сигиллитом в сдерживающую камеру, и люк опустился на место позади него. С наружной стороны Брелл подошла поближе к стеклу и заглянула внутрь.
Голоса не умолкали ни на секунду. В каждой камере была женщина в бесформенном комбинезоне. Одни стояли, другие лежали на тюфяках, прислонившись к стене. Все они были обстрижены почти наголо, что было отличительным признаком Сестринства Безмолвия, хотя их особые татуировки довольно сильно отличались. Некоторые пробыли здесь дольше остальных, о чем свидетельствовали мелкие волосы, что
