Тот маленький осколок надежды, за который он держался, — слабенький отголосок веры в то, что еще есть способ мирно закончить войну, — рассыпался прахом.
Тайлос Рубио двинулся на него. В глазах легионера не было ничего, кроме неприязни, чистой и незамутненной ненависти, которую Малкадор видел только у фанатиков и новообращенных. Сверкающий меч Рубио целился в грудь Малкадора, острие готово было вонзиться в его плоть и разрубить надвое.
Но желание убить его, исходящее от Рубио, не было похоже на намерения хладнокровного убийцы. Это читалось в его взгляде, который пылал праведным огнем. Он хотел казнить Сигиллита, потому что Малкадор заслуживал смерти, и в этом была своя правда.
«Но как так получилось?» — удивился он. Была ли здесь задействована телепатическая связь такого невероятного мастерства, что даже Сигиллит не смог ее ощутить, несмотря на все то время, что он читал мысли Рубио? Впрочем, он тотчас же отринул эту мысль.
Нет. Губительные Силы не обладали достаточным мастерством, чтобы создать её; и даже если бы они это сделали, в этом месте любое псионическое или магическое изменение разума Ультрамарина было бы невозможным. Нет, это было нечто гораздо более простое… и, как ни странно, более сложное.
Ненависть Рубио была искренней, старой и давно затаённой, но только сейчас она вынырнула на поверхность. Возможно, организаторы этого плана нашли что–то реальное из прошлой жизни воина и сделали это основой ярости, которую он теперь испытывал по отношению к Малкадору.
«Как бы я сам это сделал?» — он задумался над этим вопросом. — «Я бы отыскал и превратил какую–нибудь давно забытую эмоцию в тёмное и ненавистное отражение её прежнего «я». Детское воспоминание о травме или о родительской любви. Использовать его в качестве основы. Да. Затем обработал бы и оставил созревать в течение многих лет».
Холодная улыбка Малкадора стала шире. Время от времени он совершал подобные поступки, а то и похуже, во время давних войн, предшествовавших этой. Но, очнувшись от своего высокомерия, Сигиллит теперь увидел, что уроки, которые он преподал Гору, были совсем не такими, как он думал.
— Мальчик всегда быстро учился, — пробормотал он.
План был подобен ходу идеально настроенных часов: Малкадор умрет в недрах какого–то мрачного каменистого лабиринта от руки того, кого он считал полностью контролируемым. Это была очаровательная ирония, которую, как теперь понимал Сигиллит, Магистр войны слишком хорошо осознавал.
«Он собирается посмеяться надо мной, когда план приведут в исполнение», — подумал Малкадор. — «Он не удостоит меня чести встретить смерть от его руки».
И это, может быть, справедливо и правильно, решил он. Сигиллит был лжецом и заговорщиком, главой убийц. Регент был интриганом и отравителем, так какое же право он имел, чтобы ожидать почетного конца? Для него не будет героической последней битвы, исторического столкновения, о котором можно было бы вспоминать веками в песнях и рассказах. Там не будет никого, чтобы засвидетельствовать это.
Он должен был умереть в тени, окруженный обезумевшими и сломленными. Гор хотел, чтобы Малкадор погиб в самой глубокой, самой далекой глуши.
Без своих невероятных пси-сил Малкадор был лишь древним старцем, чья болезненная жизнь продлевалась омолаживающими технологиями и телесными модификациями вопреки природе и судьбе. Но Рубио, даже ставший псионически инертным из–за пси-подавляющей технологической ауры Белой Горы в сочетании с десятками парий, толпившихся вокруг них, всё ещё был чудовищной машиной для убийства.
Пленённые в клетках сёстры сохраняли молчание, но Малкадор слышал их слабое дыхание в унисон. Их присутствие было тяжелым психическим туманом, застилающим горизонт его сверхъестественных чувств, стеной мрака, которая закрывала все остальное.
Новизна временного подавления сил его сознания быстро исчезала. Он почувствовал, как его сердце глухо стучит в груди, как сжимается био-усилительный ошейник на шее и как тихо потрескивает пламя в железной конструкции на его посохе. Каждое ощущение приобретало глубину и цвет, выходящие за пределы нормы, как будто его разум видел их новые оттенки лишь теперь, утратив эфемерные чувства.
— Если я спрошу, ты скажешь, почему желаешь мне смерти? — наконец, он набрался решимости напрямую спросить у поджидавшего его палача.
— Я знаю, кто ты на самом деле, — сказал легионер. — Мне кажется, я всегда это знал. Я видел это давным-давно… Но только сейчас вспомнил.
— Гор сделал это с тобой, — Малкадор попытался переубедить Рубио, но воин пропустил его слова мимо ушей, как будто не заметив. Программу будет нелегко прервать. Он взглянул на одну из Сестёр Безмолвия. Если агенты Гора смогли сломить их, они могли с легкостью переделать легионера. — Ты это знаешь.
Тайлос покачал головой.
— Дело не в нём. Это касается тебя, — меч в его руке качнулся. — Однажды, давным-давно, я видел, что ты собираешься сделать с галактикой. Как ты собираешься её изменить. Я мельком узрел твои планы, о которых не знает даже Император.
Малкадор замер, на мгновение встревоженный уверенностью в голосе воина. «Возможно ли это?» — промелькнула мысль, но Сигиллит тотчас выбросил её из головы. Нет. Были места, куда не мог заглянуть даже самый могущественный псайкер во вселенной.
— Я знаю, что ты хочешь сделать после того, как Гор будет побежден. Я помню. Эта истина долго пряталась в моем сознании. Так что лучше тебе умереть здесь. Лучше, если ты будешь забыт.
— Ты действительно готов убить меня, Рубио? — тихо спросил Малкадор.
— Я верю… — начал воин, нахмурив брови и пытаясь отогнать неприятную мысль. — Я верю, что всегда был к этому готов.
Легионер как в тумане бросился на него, и Малкадор едва успел взмахнуть посохом достаточно быстро, чтобы защититься. Прикосновение к скрытому механизму заставило урчащее декоративное пламя на нём подняться, превратившись в ревущий огненный шар, который полетел сквозь морозный воздух. В обычных условиях Сигиллит мог бы телекинетически направлять вихрящуюся плазму в любом направлении, но сейчас перегретый газ прошёл мимо цели.
Рубио прикрыл обнаженное лицо рукой, и пламя перекатилось по его синевато-серым боевым доспехам, облупив краску там, где соприкоснулось с керамитом. Серое стало угольно-черным, воздух исказили потоки тепла, но он не сбился с шага.
Его меч полоснул справа налево и с невероятной силой ударил по рукоятке черного железного посоха, выбив его из рук Малкадора с такой силой, что тот чуть не упал.
Каждый боевой рефлекс Сигиллита был отточен до мгновенного использования его огромных псионических талантов, но теперь эти инстинкты были подобны спусковому крючку бесполезного пистолета с заклинившим затвором. Он поднял одну руку в защитном жесте, другой сжав комок одежды на груди.
— Стой! — взревел Малкадор, призывая всю чистую силу убеждения своей выдающейся личности, на которую был способен. — Я
