— Все хорошо? — напряженно спросил Родерик Делаэрт, тут же отстраняясь.
Ну глупое выражение, похоже, уже намертво приклеилось к моей физиономии, так что тут даже и менять ничего не пришлось. А вот четкого ответа я не дала: у меня просто язык не повернулся заявить, что все прекрасно. Вернее, голова не дернулась. Потому я продолжила с максимально отстраненным видом созерцать пространство.
Принц повертел прядь волос в своих руках и выдохнул:
— Все хорошо. Все просто замечательно.
Ну, гм, хм, м-да, ему, вероятно, виднее. Не успела я додумать эту мысль, как Родерик Делаэрт обеими руками зарылся мне в волосы, растрепав прическу, и погрузил в них лицо. Глубоко вдохнув, замер на секундочку и завозился, чуть ли не причмокивая. Э-э-э… Мейра! Я надеюсь, он мне в локоны не сморкается?! Что вообще происходит?!
— Бессмертные, какое наслаждение, — негромко сказал принц, выпрямляясь, и заявил с лукавой улыбкой: — Ты пахнешь ягодами.
Ну ожидаемо, после клубничной ванны и такого же шампуня.
— Ягодами, — мечтательно протянул принц. — Так вкусно! Так по-девичьи!
Он осторожно взял меня за руку и потянул… на постель.
Уже?! Мейра, прямо сейчас?! Сердце подскочило куда-то к самому горлу и бешено забилось. Неужели сейчас… мы с ним?! Это было первое, о чем я подумала: то ли сказывались три года, проведенные в Межмирье, то ли сделала логический вывод из предварительных обхаживаний принца.
По счастью, все оказалось не так уж страшно: Родерик Делаэрт усадил меня на краешек кровати, а сам устроился за моей спиной. Тьфу, нельзя же быть такой испорченной! Он вовсе ничего такого не имел в виду, упорно убеждала я себя, стараясь вернуть сердцу нормальный ритм.
Первый принц аккуратно собрал мои локоны и положил их мне на левое плечо, ласково провел рукой по спине. От его движения я почувствовала, как… ослабло натяжение платья, распавшегося до лопаток. Родерик Делаэрт это тоже заметил и приглушенно ахнул.
— Как тут все легко… расстегивается, — пробормотал он, и я улыбнулась от его простодушной реакции.
Ну, магизастежки потому и были супердорогими, что удобно и быстро застегивались и расстегивались. Любая дама могла ими воспользоваться и раздеться самостоятельно, не прибегая к помощи слуг. Или это легко мог сделать мужчина, если бы знатному лийру пришла вдруг такая фантазия.
— И… что теперь делать? — озадаченно прошептал первый принц себе под нос, и я закусила губу, чтобы не хихикнуть. Он отвернул уголок платья, и горячая замша перчатки прижалась к голому участку спины. Его пальцы дрогнули, и я резко перестала веселиться. Замерла в напряженном ожидании. Ну мне вот тоже интересно, что он будет теперь делать? Потянет магизастежку вниз? И платье, и корсет раскроются за пару мгновений. Попытается застегнуть? Но для этого желательно снять перчатки, чтобы точно совместить деления застежки с огоньками-герционами.
Принц не стал делать ни того ни другого. Он убрал ладонь с моей спины и вздохнул. Обнял меня обеими руками и прижался щекой.
— Я обещал себе, что не буду к тебе привязываться, — заговорил он. — Это глупо… и… ненормально. — Он усмехнулся: — Хотя мне ли рассуждать о нормальности? Но… еще одна обманка… Увлечься ею было бы так смешно и нелепо! — Он легонько потерся лицом о мою спину, невесомо поцеловал платье. — Но я не могу. Не могу не привязаться к тебе, не восхищаться тобой, не радоваться… С самой первой встречи ты поразила меня, словно была предназначена мне, словно воплощала в себе все, что я мог пожелать… — Тут он насмешливо фыркнул, уткнувшись носом мне в магизастежку: — Наверное, так оно и есть, но я и мечтать не смел, что совпадение окажется настолько идеальным. Ты прекрасна, нет, ты совершенна во всем, и меня влечет к тебе так, что это даже пугает. — Родерик Делаэрт крепко сжал руки, и я болезненно поморщилась. Он силу что, совсем не соизмеряет? Из какого материала, но его мнению, делают магических кукол? А живых девушек?! — Я так счастлив, моя дорогая, — продолжил первый принц признаваться мне в спину. — Так безмерно рад! И совершенно не хочу этому сопротивляться, прикидываясь нормальным или отстраненным.
Родерик Делаэрт порывисто прижался губами к валарийскому атласу моего платья, а я… я похолодела. Признание принца отнюдь не польстило мне и не растрогало, оно меня… откровенно ужаснуло. Мейра!!! Не нужно обладать большим умом, чтобы понять, что такое поведение для первого принца, мягко говоря, нетипично. И если он бормочет все эти пылкие глупости, то это означает только одно: принц уверен, что имеет дело с безмозглой куклой, творением мастера Рейса. А что будет, когда вскроется мой обман? У меня даже пот на висках выступил от подобной перспективы. Мейра, он же первый избавится от меня без сожалений и проволочек! Потому что одно дело — посюсюкать на досуге над милой игрушкой и совсем другое — показать свою слабость и открыться незнакомой женщине, возможно, шпионке враждебного государства.
Мейра, что же делать? Он ведь мне не простит, не простит… Остановить? Признаться? Я задохнулась от подступающей истерики. Сейчас, да? Дальше тянуть нельзя… А вдруг уже поздно?!
— Ты — лучшее, что случилось в моей жизни, — доверительно вздохнул принц и стиснул меня сильнее.
Ох, Мейра! От переизбытка чувств, суматошных мыслей и боли в ребрах я не сдержала тихого, но натурально мучительного стона.
— Что случилось? — Принц моментально разжал руки и попытался заглянуть мне в лицо. — Сломалась? Сломалась, да?!
Я вскочила с кровати, взметнув сноп искр ало-бордовыми юбками.
— Нет, — резко ответила, не скрывая раздражения. — Но обязательно сломаюсь, если ты и дальше продолжишь так меня тискать!
Я перевела дыхание и уставилась в темные, круглые от шока глаза. Хм. Мейра! Я пошатнулась, когда до меня со всей неумолимой очевидностью дошли три вещи: у меня сдали нервы, я наконец заговорила и сделала это весьма эмоционально, и, самое главное, я обратилась к первому принцу Итерстана на «ты».
Ну все. Мне конец.
Родерик Делаэрт слетел с кровати быстрее меня. По крайней мере, за одно мгновение он не только покинул место наших последних игрищ, но и оказался прямо передо мной.
— Ты говоришь?! — спросил он. Осознал нелепость своего вопроса и
