Я сжала зубы, стараясь не злиться и не печалиться. Доброе это утро или нет, но оно уже началось. Я с некоторым сожалением посмотрела на мягонькую постельку, вздрогнула, переведя взгляд на магичасы (восемь часов! Ровно! Не балуют тут эрцегинь!), и, вздохнув, опустила ноги на пол.
— Подайте домашнее платье, — приказала фрейлине, и лийра Марасте метнулась к шкафу.
Не успела накинуть поверх сорочки свободное платье-халат, как в дверь в очередной раз почтительно постучали.
— Войдите, — разрешила, начиная понемногу раздражаться от такой утренней активности.
В комнату забежала служанка Полли и сделала книксен. Не так красиво, как лийры, но видно, что старалась.
— Велийра, его высочество Родерик Делаэрт прислал вам подарок! — сообщила она радостно, и ее глазенки очень довольно сверкнули, как если бы презент от принца предназначался лично ей. — Можно заносить?
Я приподняла брови, а мои фрейлины быстро переглянулись между собой.
— Хорошо, — кивнула я, — заносите.
Девушка скакнула к двери, вспомнила, что не сделала книксен, вернулась поспешно, присела и наконец исчезла в соседней комнате.
Мы — все четверо — молчали, заинтригованно поглядывая на дверь. Вот она, придерживаемая рукой Полли, отворилась, и двое лакеев очень осторожно внесли в спальню праздничный магибокс весьма внушительных размеров и поставили на пол. Я посмотрела на коробку с подозрением. Высотой мне по пояс, ширина тоже немаленькая. Что это за загадочный подарок в такую рань? Ну не сам же принц там прячется, верно?! Я расфыркалась.
— Открывайте, — приказала склонившимся в ожидании лакеям.
— Открыть можете только вы, велийра, — ответил один из них. — На посылку наложена магическая печать.
Я приблизилась, заметила магизнак и прижала к нему свою ладонь. Проделала это не без внутреннего содрогания. Ну принц, он немного со странностями.
Стенки коробки распались в разные стороны, и я счастливо разулыбалась. Просияла так же, как лийра Марасте и служанка Полли. Ну сегодня день радостного сияния!
— Какая прелесть! — ахнули фрейлины. Лийры Бри и Марасте точно. Темноволосая Демонти удивилась, но не восхитилась.
— Аглация магикус, — прокомментировала я, с любовью прикасаясь к огромному, переливающемуся всеми цветами радуги тысячелепестковому цветку, и он податливо потянулся за моей ладонью. От соприкосновения волшебная пыльца заискрилась и зависла в воздухе, окутав растение сверкающей дымкой. — Цветок фей. Очень редкое растение. И очень охраняемое феями.
Я помолчала. Не думала вообще-то, что Делаэрт его достанет. Да еще так быстро! Вряд ли подобные цветы растут в дворцовой оранжерее. Я с благоговением провела пальцем по широким мясистым темно-фиолетовым листьям. Он живой! Не срезанный! Хитроумный магический горшочек защищает корни и поддерживает в почве необходимый уровень волшебства, а это значит, что цветок сохраняет все свои свойства!
Мейра! Сколько же может стоить такое чудо? Мм… ну… сейчас уже несколько поздновато об этом думать.
— Я слышала о цветке фей, но никогда не видела, — негромко призналась лийра Бри, завороженно подходя ближе.
— Аромат такой неописуемый! Вкусный-превкусный! — пискнула лийра Марасте.
Я улыбнулась.
— А вам нравится, лийра Демонти? — спросила я.
Бартесса бросила на меня взгляд, помялась и ответила, пытаясь сделать это уважительно:
— Лично я предпочла бы драгоценности, велийра.
Я закусила губу, гася усмешку. Ну да. Цена ожерелья, не меньше.
— Куда прикажете поставить, велийра? — осведомился один из лакеев, тот, что постарше.
— Занесите в ванную комнату, — распорядилась я. Если они и удивились, то не показали виду. Подняли немаленькое такое растение и выполнили мой приказ. Вслед за ними в ванную запрыгнула лийра Марасте. Проконтролировать, что ли?
— Велийра, — вернувшиеся лакеи низко поклонились.
— Передайте его высочеству мою искреннюю благодарность, — сказала я. — Его подарок меня порадовал.
Слуги еще раз поклонились и вышли, а я в нетерпении обернулась к фрейлинам:
— Пойду приведу себя в порядок.
— Да, велийра, — отреагировали дамы Бри и Демонти. — Мы займемся завтраком.
— А я все для вас подготовила. — Из ванной комнаты проворно выпрыгнула лийра Марасте. — Магические полотенца, бодрящие магибомы и взрыв-шары, зубная фея — все, что может понадобиться.
— Спасибо, — кивнула я, одновременно и умиляясь, и утомляясь от ее энтузиазма. Прошла в ванную комнату степенно, стараясь не сорваться на недостойный эрцегини бег, и с облегчением захлопнула за собой дверь. Пошарила взглядом вокруг и обнаружила Оскалку, вьющуюся над аглацией, словно гигантский шмель.
— Привет! — улыбнулась я.
Зубная фея резко крутанулась и уставилась на меня, уперев кулаки в тощие бедра.
— И что это такое?! — возмущенно пропищала она.
Мм… Я как-то не на такую реакцию рассчитывала.
— Аглация магикус, цветок фей, — пояснила ей. — Не узнаешь?
— Узнаю!!! — проорала Оскалка, сверля меня буравчиками-глазами. — Настоящий?! Что он здесь делает? Откуда взялся? Кто и зачем меня дразнит и нервирует?!
— Никто тебя не дразнит, — успокоила я ее. — Это подарок. Мне. А я дарю тебе.
Я подошла и присела на пол, слегка задев лепестки пальчиком. В воздухе снова прошла волна будоражащего аромата, и волшебная пыльца повисла сверкающим облачком.
— Серьезно?! — ехидно переспросила Оскалка. — И кто это у нас способен делать такие подарки? Феи за этот цветок убьют не раздумывая!
— Первый принц, — сдала я Делаэрта, с удовольствием вдыхая изысканный аромат.
— Это тот, у которого… мм… харизма? — нахмурилась Оскалка, и я, хихикнув, кивнула утвердительно. — А говорила, что принцы тебя не замечают! — упрекнула меня зубная фея, и я задумалась, когда это я такое говорила. Но припомнить не успела, потому что Оскалка добавила глубокомысленно: — Не иначе слюна дракона начала действовать.
— Слюна?! — возопила я, отшатнувшись.
— Слеза, слеза, — поспешно исправилась фейка и лапкой успокаивающе похлопала меня по плечу.
Мейра! Она сейчас оговорилась или я реально полощу рот слюной гигантских рептилий?!
— Анаиска, — проникновенно произнесла зубная фея, и я вздрогнула, услышав такое непочтительное обращение. Ну все. Если я — Анаиска, то и ей навсегда оставаться Оскалкой, невзирая на всю древность ее фейского рода!
— Насчет принца — ясно. Неожиданно, конечно, — и эта мелкая зараза смерила меня
