Ребята толпой ввалились в палату и замерли. Вместо привычной, живой Лиры был лишь ее призрак. Бледная кожа, неестественная худоба, пустой взгляд. Словно дементор высосал из нее душу, оставив лишь оболочку. Первой очнулась Лили. Она всучила пакет Люпину и кинулась к подруге, крепко сжав ту в объятиях. Остальные тоже отошли от шока и расселись вокруг кровати Лиры.
POV Лира Слинт.
— Я рада, что ты в порядке. — первой сказала Лили.
Ох, знала бы ты, как ошибаешься. Я вообще не в порядке.
— Ты сильно испугала меня, сестрёнка. — сказал Джеймс, в глазах которого читалась тревога и боль.
— К тому же, виновные наказаны. — продолжил Джим. Он положил свою руку на мою, и по телу будто электрический шок прошёл. — Тебе нечего бояться, правда. Их быстро выгнали из школы.
К горлу подкатил ком. Вновь воспоминания врезались в память, делая больно. Глаза начинает щипать, но я быстро поморгала, чтобы убрать непрошенные слёзы. Прикосновения вызывают ужас, но стараюсь успокоиться.
— Джим, давай не будем об этом? Я просто хочу забыть случившееся. — вижу недоумение в глазах.
Рем понял это быстрее всех и сменил тему. Пусть мы и пытались отвлечься разговором, я продолжила видеть в глазах друзей ужас, как бы не старалась не замечать.
Конечно, мой вид был не лучшим. В Мунго я сильно похудела. Кости некрасиво выпирали, а под глазами залегли мешки. Волосы собраны в пучок, но он уже распадается. Я вызываю жалость у других, и это одновременно бесит и причиняет боль. Особенно больно смотреть в глаза Сириуса.
— Ли, как ты оказалась на шестом этаже? — спросил он.
Что? Он не изменял место встречи, это была ловушка? Меня специально заманили, хорошо все подстраивая. Только одна мысль не укладывалась в моей голове. Неужели Питер помогал им? Почему?
Эти вопросы пронеслись в моей голове со скоростью света. Меня вновь начинало колотить, но я, не обращая на это внимания, правдоподобно, как показалось, соврала.
— Я пришла в гостиную раньше тебя. Вот и решила скоротать время, прогулявшись по замку.
Я не знаю, поверил ли он, но больше мы к этой теме не возвращались. Ребята остались у меня ещё на час, прежде чем вошла мадам Помфри и сказала, что у нас осталось пять минут.
— Кассиопея знает? — нахмурился Джим.
Мой милый брат так и держал меня за руку все это время. Его прикосновения больше не вызывали неприязни, как в начале. Вслед за ним нахмурились и остальные. Но если у Джеймса была причина, то другие просто не знали, о ком мы говорили.
— Да. — я отвела взгляд в окно. — Она приезжала в Мунго, когда мне стало лучше.
— Кассиопея Слинт? — спросил Сириус, а Джеймс молча кивнул.
Он помнит всё семейное древо. В детстве нас заставляли заставляли запоминать всех чистокровных. Не напрямую, но мы являемся далекими родственниками.
— И как твоя мать отреагировала? — усмехнулся Поттер.
Он помнил, что Кассиопея — вспыльчивая женщина. Иногда я удивлялась, как они сошлись с отцом. Они оба являлись чистокровными, но брак был по любви. Моя мать – строгая, дисциплинированная и элегантная женщина, настоящая аристократка. Отец такой же, и при споре случался взрыв. Когда они были в чем-то друг с другом не согласны, лучше было бы оказаться как можно дальше от них.
— Поначалу она была очень зла. — я позволила себе небольшую усмешку. — Была готова разнести всех: людей, напавших на меня, работников Мунго, Хогвартс. Но быстро пришла в себя.
Мадам Помфри буквально насилу выгнала моих друзей, никак не желавших уходить. После того как захлопнулась дверь за Римусом, последним покидавшим палату, я погрузилась в раздумья.
Почему ничего не сказала о Питере? Он помогал или его заставили соврать мне? Почему они напали на меня? Что такого было в моем поведении? Моя голова начала болеть, что случалось очень часто после нападения, и я, сама того не заметив, погрузилась в беспокойный сон.
========== 11. Р. А. Б. ==========
Предательство всегда тяжело пережить.
— Сириус, да! — не повышая голоса, твердо сказала Лира.
— Нет. — буквально прорычал он.
— Ты будешь праздновать свой день рождения через два дня. Мое присутствие абсолютно не принципиально на твоём празднике. Я все равно смогу вручить тебе подарок.
Утром Сириус шокировал своих друзей. На слова Джеймса, спросившего про праздник Бродяги, тот ответил отказом. Свои слова он не аргументировал и просто ушёл. Поэтому Сохатый решил подключить свою сестру к делу.
— Вот выпишут тебя, тогда и устрою вечеринку.
— Бродяга, ты достал. — простонал Джеймс, входя в помещение вместе с остальными.
— Я все сказал. — он хотел было уйти, но Лира схватила его за руку.
Она почти не набрала вес и выглядела паршиво. Но бледность и нервозность почти прошли, оставив лишь небольшой след. Гриффиндорка постоянно следила за тем, чтобы её палочка была рядом. Словно боялась и ожидала нападения в любую минуту.
— Сириус Орион Блэк. — Бродяга поморщился, но остановился. Тон оставался холодным и непреклонным.— Я могу понять все, но не это! Тебе исполняется семнадцать, ты станешь совершеннолетним. Я хочу, чтобы ты повеселился на своём празднике, даже если этого не увижу. Пожалуйста.
Глядя в эти бездонные глаза, он не мог отказать.
— Ладно. — сдался Сириус.
— Обещай.
— Даю слово, что проведу свой праздник в срок.
Лира довольно улыбнулась, словно мартовский кот, а вслед за ней и все остальные. Идиллию прервала, как всегда, Помона Помфри.
— Так, молодые люди! Я дала вам полчаса, а вы за это время успели разбудить всех больных. Вам пора. — с напором и стальным голосом произнесла целительница.
Под её тяжёлым взглядом Мародёры покинули палату, пообещав придти позже. Друзья ворвались рано утром, разбудив всех. Лира уже хотела продолжить потревоженный сон, как у двери промелькнула тень, и раздался тихий стук. Словно человек боялся Лиру. Или того, что сейчас произойдёт.
— Ремус, ты оставил сумку на моей кровати.
Гриффиндорка потянулась за портфелем друга, не смотря на вошедшего. Но это был не Люпин. Регулус Блэк нерешительно мялся у входа. Все напыщенные аристократические манеры пропали, оголяя бедного и испуганного парня.
Когда Лира наконец увидела посетителя, ее сердце дрогнуло. Она покрепче сжала палочку и нахмурила брови. Страх медленно подполз к сердцу и проткнул его своими когтями. Воспоминания той ночи прокрутились в голове, доставляя новую боль, которую она так старалась забыть.
— Ты? — на большее дыхания не хватило.
— Я
