— Убедился? — спросил Арон мягко.
Бракас медленно кивнул, словно опасаясь, что резкое движение спровоцирует тени на удар.
Арон сделал жест рукой — по сути ненужный, ведь подчинялись тени его мысленному приказу — и серый кокон начал таять в воздухе. Быстро, но недостаточно быстро: Кирк успел шагнуть вперед и молниеносным движением поймать одну из теней за хвост. Поймать и удержать достаточно долго, чтобы ощутить ее материальность. Потом и эта тень исчезла следом за остальными.
Арон тихо хмыкнул, глядя, с каким выражением южанин смотрит на свою ладонь, потом перевел взгляд на Бракаса:
— Итак?
— Я останусь с Вольными, — хрипло ответил тот. Арон кивнул — именно такого ответа он и ожидал. И наконец посмотрел на все еще сидящих на земле братьев, которые следили за ним с плохо скрытой ненавистью.
— Мне нужно поговорить с Истеном и Пратасом, парни. Прогуляйтесь пока. Можете съездить на охоту, — велел Арон остальным наемникам, и те согласно закивали, направляясь к стреноженным коням. Не споря, встал и Рикард. Кирк единственный нахмурился. Потом посмотрел на свою ладонь, которой только что ловил тень, и морщина, пересекшая было лоб, разгладилась.
*****
— С вами, как понимаю, без вариантов, — Темный, дождавшись, пока остальные отъедут, сел на землю напротив Истена. Оружия не доставал. К чему? И без того вокруг его рук серым туманом вились тени — сейчас почти прозрачные, но готовые в любой миг обрести материальность, стать тем, что пожелает маг…
Зависть кольнула сердце привычной иглой — вот если бы Истену повезло родиться с Даром, вот если бы…
— Услал остальных, чтобы без помех от нас избавиться? — спросил Пратас, озвучив то, о чем сразу подумал Истен. — Наплетешь им, что это мы на тебя напали?
— Планируете напасть? — маг вскинул брови.
— Мы похожи на самоубийц? — мрачно сказал Пратас.
— Ты вроде нет, а твой брат — вполне.
Истен на мгновение встретился с Темным взглядом и торопливо отвел глаза. Слишком цепким был взгляд у мага. «Знает?» — мелькнула мысль. «Догадывается? Или все же нет?»
— Истен, — мягко проговорил маг. — За что ты так ненавидишь меня, Истен? Скажи.
Боль толкнулась в груди. И, заглушая голос разума, поднялась ненависть. Яркая, как в тот день, когда все случилось. Тварь! — захотелось кинуть Темному в лицо. — Убийца! Клятвопреступник! Будь ты проклят за то, что сделал! За что, чего ты меня лишил…
— Мы служим Солнечному, — перебил мысли Истена брат. — Все Темные маги — суть порождения Тьмы, но ты… Даже среди них ты выделился злодеяниями. Разве этого недостаточно для ненависти?
Стоило брату заговорить, Истен ощутил, как желание высказать все Темному в лицо схлынуло. Осталось лишь изумление — неужели он действительно собирался выбросить жизнь свою и жизнь брата на ветер только чтобы выплеснуть ненависть? Взглянул на мага — тот отвернулся от Истена и смотрел сейчас на Пратаса.
Вот оно что, — пришло вспышкой озарения, — дар убеждения. Но ведь об этом не говорили. Никогда не говорили… Или те, кто узнал, прожили слишком недолго, чтобы рассказать?
— Скажи, что плохого я сделал тебе, Пратас? Ведь сделал же? — теперь маг смотрел на брата, говоря все тем же мягким тоном. «Скажи мне», — стукнуло в висках. «Скажи — и тебе станет легче. Излей свою ненависть».
Истен видел, как изменилось лицо Пратаса, как исказилось яростью. Он ненавидит Темного не меньше, чем я, — мелькнула мысль. — И тоже не может смириться с тем, что случилось. Просто лучше притворяется.
А за мыслью пришло понимание того, что произойдет через несколько мгновений. Истен словно наяву увидел, как Пратас вскакивает на ноги, выхватывает меч и наносит удар по магу. Пытается нанести. Как кричит те самые слова, которые только что хотел прокричать Истен. Как меч бесполезно ударяет о магические щиты и как довольно усмехается маг, потому что он наконец понял, кто они такие…
Вместо того на ноги вскочил Истен — отвлекая внимание от брата, давая тому возможность очнуться. Вскочил, судорожно подбирая слова, которые не будут ложью, но которые не выдадут. Которые позволят им с Пратасом остаться в глазах мага теми, чья ненависть неопасна. Остаться никем.
*****
Арон смотрел в искаженное злостью лицо Истена. Слушал его звенящий от ненависти голос. Слушал слова — о судьбе двух послушников Солнцеликой Гиты, не успевших стать ее рыцарями. О Радоге и о сгоревшем там храме, и сгоревшими вместе с ним мечтами стать в этой жизни кем-то. И теперь братьям нужно начинать все с начала, потому что он, проклятый Темный, все разрушил…
Ненависть была искренней. Слова… Смысл, который они несли, был правдив: разрушил, сломал. Будь проклят, проклят, проклят… Но было что-то еще, что Истен пытался спрятать за щедро бросаемыми проклятиями, а Пратас — за громким молчанием.
Добровольно не скажут — пришло понимание. Разве что под пыткой… Пытать их Арон не собирался. Убивать тоже. Если убивать всех, кто его ненавидит, придется ополовинить империю…
«Неправильно», — сказал знакомый голос, и Арон вздрогнул. — «Врагов нужно убивать. Всех. Иначе потом они убьют тебя».
*****
Все проклятия Истена Темный выслушал с выражением равнодушного внимания. В его глазах Истен с братом были никем. Их ненависть не имела значения. Их проклятия лишь впустую сотрясали воздух. Их можно было убить или помиловать, и это ничего не меняло. Именно то впечатление, которое пытался создать Истен. Которое давало им шанс на жизнь.
Истен замолчал. Дышать было тяжело, ненависть — настоящая, не притворная, жгла. Вгляделся в лицо мага. Продолжит притворяться добрячком и оставит им жизнь? Или нет?
Темный смотрел не на него, а куда-то в пространство между Истеном и Пратасом, размышляя. Решая.
Часть 1 Глава 3
Едва слышно прошелестела трава, и в густой зелени мелькнула черная с золотыми узорами шкура. Шелест стих, змея остановилась, подняла голову, ее длинный раздвоенный язык попробовал воздух на вкус.
Все было не так.
Неправильно.
Большие двуногие и большие четвероногие.
Много. Страшно. Злые. Бьют палками, топчут ногами…
Змея помнила и не хотела приближаться к двуногим, но чужая воля гнала ее вперед. Змея сердито зашипела, но жалить было некого — источник чужой воли находился далеко.
*****
Альмар молчал, как ему было сказано. Поджав под себя ноги и положив руки на колени, он сидел у гаснущего костра и наблюдал за господином Митрилом. Поза мальчика зеркально повторяла позу полуэльфа. Глаза полукровки были открыты, взгляд устремлен вперед — и в никуда.
Минуты бежали.
Минуты текли.
Минуты тянулись еле-еле…
Ничего не менялось.
Скука — страшный враг, даже страх побороть легче. И ведь господин Митрил запретил Альмару только
