Со своими связываться не хотелось, поэтому обратились в Москву. Москвичи согласились ссудить питерских коллег, но потребовали довольно высокий процент. Вначале, конечно, они захотели войти в долю, но тут питерские авторитеты уперлись и твердо стояли на своем. В конце концов, после долгих дебатов, после криков и ругани порешили:
«Мы вам дадим полтора миллиона зеленых, а вы нам вернете два».
Как порешили, так и сделали. Тем более, что товар был доставлен вовремя и без всяких проволочек.
Сейчас товар уже взвешивался, фасовался и с первого же дня наркотики должны были приносить чистый доход. В общем, все проходило, как всегда, правда, с одной оговоркой: эта партия товара из Афганистана являлась абсолютно незапланированной. Наркотики отдавали дешевле, чем обычно, но, тем не менее, наличных денег в таких суммах в Питере не оказалось. А точнее – в Питере денег было море, но не у той группировки, которая являлась получателем наркотиков. А отказаться от столь выгодного заказа было бы довольно опрометчиво.
Итак, джипы мчались по дороге Москва – Санкт-Петербург, мчались быстро. Время от времени бригадир, сидевший в головном джипе, брал рацию и разговаривал со своим приятелем из второго джипа.
– Ну как, Лева, все в порядке? – баском говорил в микрофон широкоплечий мужик с небольшим шрамом на правом виске.
– Да, Петрович, все в порядке.
– Остановиться не хочешь? – спрашивал бригадир из первого джипа.
– А какого хрена останавливаться? Бензин в норме. Масло тоже.
– А помочиться не хочешь?
– Помочиться.., помочиться… – принялся рассуждать бригадир. Затем он обратился к своим приятелям:
– Ну что, помочимся?
Парень с желтоватыми усами и с массивной цепью на толстой шее, похлопал себя ладонью по животу.
– Да, можно было бы, а то пива напились и терпеть нет мочи.
– Да, тут мои ребята хотят отлить немного, – сказал бригадир своему приятелю.
– Ладно, тогда выберем место получше и станем.
– У тебя все в порядке?
– Пока да, – криво улыбнулся широкоплечий Лева и посмотрел на своих приятелей.
Минуты через три – четыре передний джип подал сигнал, что он будет останавливаться.
Место было абсолютно безлюдное. Два джипа съехали на обочину посреди чистого поля. Все, кроме водителей, выбрались из машин и принялись расхаживать, разминая затекшие ноги, затем стали, выстроившись в ряд, и помочились с откоса в кювет. Затем выбрались и водители.
Восемь мужчин закурили, постояли, посмотрели в безоблачное небо.
Петрович отозвал Леву и негромко сказал:
– Знаешь, меня предупредили, если что не так – башку снесут.
– Мне тоже говорили. Правда, знаешь, Петрович, все сложится хорошо. Погода лучше не придумаешь, трасса в общем-то пустая, водилы у нас хорошие. Так что до стольного града доберемся, а там будет видно.
– Оттянемся после того, как сдадим бабки.
– Я бы сейчас не смог бы расслабиться. Как подумаю, какие деньги с нами… – – Даже говорить страшно. Первый раз в жизни я такое испытал, когда сотенную купюру в карман положил и на улицу вышел.
– Баксов – сотку?
– Да нет, еще при Советах было – рублей.
Справив нужду, мужчины не спеша, словно находились на прогулке, а не мчались в Москву по важному делу, неторопливо стали рассаживаться по джипам. Они переругивались, подшучивали друг над другом. Куртки оттопыривались, ведь у каждого под мышкой болталось по пистолету, а еще в машинах лежали лишь забросанные тряпьем и короткие автоматы Калашникова.
– Да, дорога… Не люблю я ездить на машине, – сказал один бандит другому, устраиваясь поудобнее на заднем сиденье.
Петрович через плечо взглянул на того, которому не нравилось ездить на машине, и, ругнувшись в его адрес, пробурчал:
– Ты не выступай, а то пешком пойдешь. Да еще заставим что-нибудь нести – тяжеленькое.
Вот тогда тебе понравится.
– Ладно, Петрович, это я просто так базарю, от усталости. Надоела дорога, меня укачивает.
– Тогда спи, а то начал рассказывать тут…
Укачивает его. Ты что, баба беременная?
– Нет, Петрович.
– Что нет? Не баба или не беременная?
– Петрович, ты меня, наверно, за идиота держишь.
– Ну ладно, не базарь, молчи. Хочешь курить – кури. И не крутись.
Первый джип взревел мощным двигателем и, сорвавшись с места, помчался, набирая скорость. Второй джип понесся за ним. Между машинами расстояние составляло метров сто – сто пятьдесят. Оно иногда сокращалось метров до двадцати, затем вновь увеличивалось, но друг друга водители из виду не теряли, машины всегда находились в поле зрения. Так было договорено с самого начала, и водители сдерживали первоначальный уговор.
Петрович вновь взял в руку рацию, щелкнул клавишей. Но та как-то странно запищала. Лампочка индикации вспыхнула и тут же погасла.
– Да что ж такое! – Петрович принялся разглядывать рацию.
– Батарейки сдохли, шеф, – сказал один из догадливых парней.
– Тебе вечно все не так. То тебя укачивает, то теперь городишь чушь какую-то про батарейки. Здесь не батарейки, баран, а аккумуляторы.
– Тогда, значит, аккумуляторы сдохли.
– Ты сейчас сам сдохнешь! – Петрович принялся трясти рацию, пытаясь ее вернуть к жизни.
А парень, который пререкался с ним, вытащил из-за пазухи пистолет и принялся с ним играть, вытаскивая обойму и вправляя ее в рукоятку, затем вновь вытаскивая и впустую щелкая затвором.
– Хватит, надоел уже, – рявкнул Петрович, – спрячь пушку, а то еще пальнешь мне в задницу, так я тогда тебя дерьмо есть заставлю.
Понял?
– Понял. Только он не выстрелит.
– Заткнись.
– Скучно же ехать.
Петрович злился. Даже шрам над его левым виском налился кровью. И парень понял, что сейчас не до шуток, и их бригадир, который и так отличался крутым нравом, может разойтись, а тогда ему не поздоровится.
– Все, понял, понял.
– Надеюсь, еще раз объяснять не придется.
– Нет.
– Дурак, ты.
Пистолет был всунут в кобуру, а бандит опустил руки в карманы. Но все равно продолжал нервничать и чтобы хоть как-то выйти из этого состояния, взял сигарету, прикурил и жадно затянулся.
– Хорош курить, дышать нечем! Уже глаза дым ест, – вновь рявкнул Петрович, зло и неприятно сверкнув своими узкими глазами под косматыми, сросшимися над переносицей бровями.
– Так мы же договорились.
– Я не знал, что ты такую дрянь куришь.
– Вроде бы американские…
– Американские в Америке продают, а у нас «Беломор» и фирмовые одним и тем же табаком набивают.
– Точно, украинские, – почему-то обрадовался парень, разглядывая пачку, – может, у вас лучшие найдутся, хотя мне все равно какие курить, лишь бы дым шел.
Тут лицо потерявшего терпение бригадира превратилось в зверский оскал, и парню стало не по себе. Он знал, что у их бригадира подобное проявление гнева бывает перед тем, как он бросится с кулаками и начнет избивать.
– Я могу и не курить.
– Сделай одолжение.
– Только последнюю затяжку, – парень затянулся так, словно собрался за один раз выкурить всю сигарету вмести с фильтром.
Бригадир толкнул в бок:
– Знаешь, почему мы ссоримся?
– Не-а.
– Волнуемся мы, вот и тянет
