Не знаю, сколько времени прошло, но когда проснулась, за окном было уже темно.
Неизменным остался только снег.
Он летел, обещая быть вечным спутником моей волшебной зимы и потрясающих каникул, которые я провела с Орловым Мишей — самым невероятным мальчиком из всех, что я когда-либо встречала…
От вида снежной картины за окном мне становилось легче.
Повернувшись, заметила на своём столе огромную кучу карандашей.
«Чьё это? Не моё точно…» — приблизившись, замерла от удивления, а слёзы снова бежали по щекам.
Мой портрет, нарисованный на весь альбомный лист и оставленный Мишей, согревал изнутри.
«Я правильно сделала! Нельзя ставить человека перед выбором, когда у него такой талант…»
«Я» на портрете спала. Пижама, кровать, волосы, разметавшиеся по подушке, сама поза — всё было моим. И нарисовал этот невероятный рисунок Миша!
Сверху страницы было что-то написано мелкими буквами.
Я прибавила свет ночника одним касанием пальца.
«Впервые рисую портрет в цвете… преподаватель гордился бы мной… но я оставляю рисунок с тобой… и все свои карандаши… и счастливый ластик… Я вернусь! Люблю тебя!»
Внизу листа стояла подпись, которую под рисунком ставит каждый художник.
Так тоскливо стало, но я тут же отогнала прочь слёзы.
«Обещала! Миша всегда обещания держит, и я буду! И он вернётся! Я в нём и минуты не буду сомневаться!!!»
Прихватив альбом, забралась обратно под одеяло.
Миша рисовал безумно красиво… наверное талант от мамы у него к рисованию, ведь она работала в Шотландии арт-дизайнером… да и дядя Никита не только в поединках участвовать умеет. Сейчас, насколько я знала, отец Миши преуспевал в индустрии компьютерных игр, а до своего успеха так же рисовал. Компьютерная графика — это не так-то просто, как всем кажется! Талант к искусству там нужен даже больше, чем художникам, пользующимся только холстом и красками.
Реки, озёра, удивительные просторы Шотландии, очень похожие на наши… только поля фиолетовые, синие или розовые… или и вовсе лазурные, точно жаркое море на южных островах. Всё зависело от вереска, «растущего» на рисунках Миши.
Листая страницу за страницей, всматривалась в работы Орлова и улыбалась.
А потом увидела себя… много себя.
Лежащую в снегу и удивлённую неожиданным спасением… смеющуюся в шапке… задумчивую в кинотеатре… испуганную в чёрной футболке… Миша загадал своё желание тогда… ржал с меня, помнится.
Портреты, действительно, были выполнены только простым карандашом. Почему так — я не знала, но мне было приятно, что единственная работа в своём роде лежит сейчас на моём столе!
«Он любит меня… а я не сказала, что…»
Вскочив с кровати, схватила телефон.
— Абонент вне зоны доступа, — прогнусавила злая тётка, и я сдулась.
— Ничего… скажу! Он, наверное, сейчас в самолёте… позже перезвоню!
Заснуть не получилось.
Настроение, уже не такое тоскливое, как в субботу, понемногу поднималось от осознания заботы и внимания близких, но воскресение всё равно прошло тоскливо.
Конечно, Миша звонил утром, сказал, что уже давно в Москве, но побоялся набрать раньше, вдруг я сплю, однако это мало помогало бороться с грустью. Особенно после моего признания.
Услышав три заветных слова, Миша некоторое время молчал. Я уже думала, что связь прервалась… обещание своё нарушила, заплакала, а потом Орлов меня строго отчитал. Получила по первое число, короче.
В общем, с альбомом легла спать, на удивление радуясь, что завтра идти в школу. Там уж точно тоске поддаваться некогда! Особенно, если помнить о последних событиях!
Хотя… Честно признаться, Молотов, Маркова, Лопухова, Переходова… даже Водянов — они словно другой жизни принадлежали теперь. Я будто выросла за эти две недели. Встала на другую ступень, с высоты которой мелкие пакости и подлости школьников кажутся настолько незначительными, что диву даёшься.
Одна тоска по человеку, ставшему для меня целым миром, одной большой Вселенной, воздухом и солнцем… только отсутствие Миши вырывало моё сердце. Оно не хотело больше быть со мной. Сердце стремилось к нему.
В мою комнату заглянула мама, и я сразу прикрыла глаза, сокрушаясь, что светильник не выключила.
«Задушевные разговоры сейчас меня просто угробят… прости, мамочка».
Учительница начальных классов шумно вздохнула, и погасила свет.
— Спит? — шепнул папа.
— Ммм… да, — мама меня раскусила.
«Как всегда…»
— Кошмар какой-то. Манал я таких ухажёров. Ты смотри, что с девочкой происходит!
— Не шипи, дорогой. Тише… Пусть спит. Завтра в школу. Хороший ведь мальчик… — родители продолжили препираться, но уже закрыв двери и уйдя в свою комнату.
Телефон тихо вздрогнул, доставляя мне сообщение.
«Объявили рейс… буду вне зоны. Прилечу — позвоню! Надеюсь на видео-свидание! Люблю!»
«И я люблю тебя! Буду с нетерпением ждать…»
Экран погас, не обещая ответа.
Незаметно для себя уснула.
******
Спокойствие, только спокойствие!
В ВК у себя выкладываю отрывки с продами, колажжами и музыкой.
Мне, наверное, тяжелее всех. Написанное бьёт сразу по нескольким органам чувств: глазам и ушам))) Хотите ощутить весь спектр ощущений — добро пожаловать!
https://vk.com/wall72314809 — адрес Стены
Глава 16
Не знаю почему, но школа меня встретила без язвительных фраз и насмешливых взглядов.
Мелюзга и выпускники весело гомонили, общаясь между собой, радуясь первому дню после каникул.
Социализация шла полным ходом.
Одна я выбивалась из общепринятого режима. Стояла у кабинета информатики и ждала звонка, грустно посматривая на телефон.
«Загуглю, сколько времени летит самолёт от Москвы до Глазго… Нет. Не буду… надо было спросить у Мишки… нет, не надо… Господи, я схожу с ума».
— Аля…
Вскинув голову, удивлённо посмотрела на Лину.
«О, блин! Тут люди ходят».
— Чего тебе?
— Всё разрешилось. Молотов приезжал. Извинился, видео удалил при мне. Клялся, что копий у него не осталось.
«Наверное, папочка привёз засранца, — о свидетеле-внедорожнике, припаркованном около парочки школьников, спрашивать не стала. Мне вообще было всё равно. — Хотя… нет».
— Рада, что у тебя больше нет проблем. Это всё?
— Нет. Я извиниться хотела, поэтому подошла. Просто не знала, как начать.
— Я прощаю тебя, — улыбнулась дёрганно, опять снимая блокировку с мобильного телефона и проверяя сеть.
«Ничего нет».
— Так значит, мы можем и дальше общаться, как общались?
Недоуменно приподняв бровь, как это часто делал Миша, уставилась на бывшую подругу.
— Ты меня, конечно, прости, Лин, но о чём ты? Разве можно общаться с человеком, который тебя предал? Подставил — называй, как хочешь. Ты ведь могла меня предупредить или хотя бы признаться до того, как на меня вся эта грязь обрушилась. Да о чём я говорю? Ты бросила меня на маскараде, УЖЕ зная, что задумал Молотов. Твои поступки выходят за рамки не только дружбы. Знаешь, ты опасна. Нет никого хуже человека безразличного, и вдвойне отвратительно, когда этим человеком является кто-то из близких. Извини, но нет. Я прощаю тебя — да. Буду общаться в рамках школы, класса, но дружить… нет. — Стараясь говорить спокойно и без эмоций, всё равно сделала бывшей подруге больно.
Ангелина стояла бледная, с безжизненным взглядом. Её голова понуро склонилась.
— Знаешь, я завидовала тебе. Когда Серёжа рассказал о пари, стала завидовать ещё больше.
