Абсолютно плевать.
Другая половина людей в Мейхеме выпивали, кричали, смеялись и покуривали в углу что-то, что, я думаю, было нелегальным, и они были такими же грубыми на вид.
Оглядываясь вокруг, я никогда не видела такого количества татуировок, кожи и волос на лице в своей жизни — и это были только мужчины.
Женщины были в возрасте от двадцати пяти и старше. Их кожа и цвет волос были всех цветов радуги. Одежда была абсолютно не обязательной, поскольку я видела двоих, показывающих сиськи просто ради их удовольствия.
Это открыло мне глаза на то, почему моя мама убежала обратно во Флориду, когда выяснилось, что она беременна мной. Через десять минут после инцидента с разбитой бутылкой, приставленной к горлу, кто-то получил в лицо. Что же делала я? Я сидела там и смотрела.
Возможно, я должна была чувствовать себя не в своей тарелке и уйти оттуда. Я привыкла быть одна. И никогда не возражала. Не смотря на то, что люди были громкими, грубыми, устрашающими и властными на вид, мне нравилось слушать их голоса и смех.
Я оказалась одна, держа стакан апельсинового сока, который Сонни заказал для меня, и наблюдала за людьми. Все как на выпускном в старшей школе, за минусом странного платья, апельсинового сока и сигарет.
Ребята из салона еще не появились, и я уже настолько отчаялась, что согласна была прыгнуть на любого из них. Ну, за исключением Декса.
— Айрис.
Я обернулась и заметила Трипа, который направлялся к той части бара, где сидела я, одетая практически так же, как и вчера. По его стеклянному взгляду я поняла, что он уже пьян, или на пути к этому.
— Что ты здесь делаешь одна, красотка Айрис? — протянул он лениво, останавливаясь возле меня.
— Жду Сонни, — ответила я с улыбкой, но пытаясь убедиться, что он не в стельку пьян. Или того хуже — со слабым желудком. Его не было в прошлый раз, когда мы заходили, но ничего нельзя знать наверняка. Влипнуть — не в моем списке желаемых вещей на ближайшее время.
— Видел его уходящим с Тифф. Скорее всего, задержится, — клацнул он языком.
Я скривилась, потому что, ну серьезно, это противно.
— Ладно, подожду немного дольше.
— Ты не тусовщица, верно? — Трип плюхнулся на пустующий стул слева от меня.
— Не совсем, — я никогда и не была. Когда мне исполнился двадцать один, я и Лейни купили пакет вина, что бы отпраздновать, хотя я не была уверена, что осилю. Так что я не удивилась, что мы «отпраздновали» чересчур. На следующее утро, когда я, обнимаясь с унитазом, выплевывала свои внутренности, я поклялась больше никогда не пить. Три года спустя, я все еще держу слово. В редких случаях я могу выпить полбутылки пива или бокал вина.
Великая тусовщица, я знаю.
Его пальцы прошлись по краю рта, расчесывая его рыжеватую бородку. Его взгляд был чистым грехом.
— Ну, тогда я составлю тебе компанию.
— Ну, спасибо, — я стрельнула ему улыбкой, все еще наблюдая за движением его рта, подавляя рвотные рефлексы, но все равно я благодарна, что могу хоть с кем то поговорить.
— Если я тебе надоем, ты можешь с легкостью уйти пообщаться с народом.
Трип закатил глаза и прижал бутылку ко рту, делая большой глоток.
— Как скажешь, детка, — ухмыльнулся он. — Тебе нравится новая работа?
Не хотелось быть грубой, но и врать не хотелось, я пожала плечами.
— Понемногу приспосабливаюсь, но я все еще подыскиваю другую.
— Декс ведет себя как засранец? — он изучающе посмотрел на меня. Лицо посерьезнело.
Я не хотела этого делать, но смех просто вырвался из моей груди. Разве ли не о Дексе первым подумал Блейк, когда узнал, что меня обидели? Это должно было мне подсказать, во что я ввязываюсь. Если Трип так быстро догадался, я могу только представить, как этот человек заработал себе репутацию раздражающего всех человека.
— Почему ты смеешься? Я прав, не так ли? — усмехнулся Трип.
Я была рекордсменом по глупостям, так что я просто пожала плечами, все еще посмеиваясь.
Теперь была очередь Трипа пожимать плечами:
— Он такой мудила, детка. Вечно с ним что-то приключается.
Так значит правда. Но я бы не воспринимала все на веру. В конце концов, они ведь были друзьями. Так было бы, если бы я услышала, как то-то называет Лейни сучкой. Только я могу назвать ее сучкой, никто больше.
— У него определенно что-то происходило пару дней назад.
— Это было дерьмо его папаши? — светлая бровь изогнулась.
— Понятия не имею, — но я удивилась на секунду, услышав причину. Потом поняла, что мне все равно, потому что это не имеет значения. Придурок он и в Африке придурок.
— Дашь знать, если он будет тебя доставать, — сказал Трип. — Я выбью из него дерьмо, — его голубые глаза метнулись в сторону. — У него и так его много, так что не помешает.
Что-то действительно успокаивающее поселилось в моей груди от его предложения. Мне ничего не оставалось сделать, кроме как кивнуть и похлопать по его руке.
— Сонни первый, так что занимай очередь.
Он усмехнулся. Его глаза опустились туда, где моя рука лежала на его предплечье, его взгляд поднялся до моего локтя, останавливаясь на бицепсе. Мой рукав задрался в какой-то момент. Краем глаза я заметила, как его рука разжималась и сжималась. Его голубые глаза метнулись к моим, а выражение лица стало смущенным и любопытным.
Губы Трипа открывались и закрывались. Раз, второй, третий.
Я проходила это не первый раз, чтобы понять, чего он хочет. Откуда взялась его растерянность. Выставляя руку так, что бы ему было лучше видно рубец, он вздрогнул, и инстинктивно потянулся рукой, чтобы коснутся его. Это был не миленький шрамчик. Рубец был рваным и серебристо-белым, против цвета моей здоровой кожи. После четырех операций я перестала волноваться о том, как он выглядит. Видя его в зеркале, он меня больше не волновал, но я ненавидела эти взгляды от людей.
Как будто я была сломанной.
Как будто со мной что-то не так.
Я потеряла имя, тщательно выбранное моей мамой, и стала называться медицинским термином.
Рука приземлилась, ударив и оттолкнув пальцы Трипа.
— Какого хрена ты делаешь? — спросил Сонни, проталкиваясь между наших двух стульев, его янтарные глаза бегали между мной и Трипом.
Трипа, кажется, даже не волновала реакция Сонни. Выражение его лица, кажется, было расслабленным и еще немного более удивленным.
— Развлекаюсь, — ответил он уклончиво, смотря на Сонни.
Сонни, сузив глаза, посмотрела на своего друга, прежде чем
