В конце концов, махнув на все рукой, она решила доспать, тем более что организм был «за» руками и ногами.
На этот раз ей ничего не снилось — упала, как в омут, очнулась, когда за окном было уже совсем темно.
Судя по звукам из подъезда, жизнь постепенно оживала. С утра стояла могильная тишина, и даже соседская собачка молчала, пока Маша поднималась на этаж, потом гремела ключами и хлопала дверью. А теперь — стук, шаги, громкие голоса, детскиё рёв и собачонкин гавк. Со стороны окон доносились взрывы петард — народ выполз из квартир и вовсю догуливал.
Маше никуда выходить не хотелось, но чувствовала она себя, на удивление, прекрасно.
Головная боль прошла, выспалась, вкусно поела — жизнь-то, налаживается!
Главное, ни о чем неприятном не думать!
Димка больше не звонил, и это радовало.
Желания и сил встречаться с мужем Маша в себе не находила. Разговаривать им не о чем. Потом, жуком-короедом грызла мысль, что она, получается, ничем не лучше — переспала с другим.
Правда, подробностей не помнит, и в своей голове она кувыркалась с Димкой, да и, вообще, не уверена, было что-то на самом деле или ей всё приснилось. Но утром она сама себя обнаружила в постели с незнакомым мужчиной — это, к сожалению, ей не пригрезилось. Застань она в такой ситуации супруга — ни капли бы не сомневалась, что ночью они не просто рядом лежали. Да, Дима, как оказалось, обманывал ее не один год, а она только один раз, и то не точно. И не сознательно, а случайно. Но все равно, моральное право осуждать мужа она потеряла. С этого дня она ничего, крепче кефира и в рот не возьмет!
И от такой встряски сразу прошли хандра и депрессия, появились цели и стремление изменить жизнь к лучшему.
Завтра к вечеру обещала приехать Марина, ей надо искать жилье и работу, так что, горевать и заниматься самоедством ей некогда.
Маша решительно встала, подошла к окну и минут десять любовалась разноцветным калейдоскопом огней над городом.
Новый год, новая жизнь! Теперь все в ее руках! Она сильная, не пропадет!
— Юрка, ты что, до сих пор дрыхнешь? — возмущенный голос брата с трудом продирался сквозь свинцовую тяжесть похмелья.
— Гоша, заткнись! — единственное, на что его хватило.
— Чудо, от слова «чудовище» — что ты в этой спальне делаешь? А где девушка?
— Какая еще девушка? — остатки сна понемногу улетучивались, но соображалось с трудом.
— Юра, не тупи — я вчера в эту комнату привез гостью, которую нечаянно сшиб на проспекте. Глаза в окружности убавь — выпадут! Не сильно сшиб. Можно сказать, едва задел, но она на ногах не стояла, сразу свалилась кулем. Добиться у неё, где мадемуазель живет, я не сумел, оставить на дороге — совести не хватило. Пришлось везти сюда уже не одну бесчувственную тушку, а две. Рассортировал вас по комнатам, и уехал назад, праздник встречать. Кстати, жаль, что ты набрался, мы чудесно провели время!
— Отстань. Будто не знаешь причину, — брат попытался принять вертикальное положение и тут же схватился за голову. — И не кричи на меня!
— Я не кричу, просто кому-то надо было пить поменьше! Главное, нашел из-за чего! Вернее — кого! Да на ней написано: «Ищу богатого лоха» — вот этакими — мужчина развел руки в высоту — буквами! Всегда говорил, что меня от Сладовской воротит!
— Что бы ты понимал, я ее люблю! Любил! — раненым зверем взревел брат и снова застонал, обняв голову руками. — Дай что-нибудь от головы.
— Лучше всего от головы гильотина, — участливо заметил родственник. — Временем проверенное средство, и, заметь, ни один клиент еще не жаловался! Но чего нет, того — нет, я ее в квартире не наблюдаю. Поэтому, могу предложить, на выбор — топор, аспирин или съездить в аптеку за Зорексом.
— Аспирин, до аптеки я не дотяну.
Брат вышел, пошуршал, звякнул стеклом, вернулся со стаканом и таблетками:
— На. Всё-таки, Юрк, где девушка? Ты её выгнал, что ли? Отчетливо помню, что тебя сгрузил в твою спальню, а её завел сюда. В отличие от тебя, девочка немного соображала. Сказала спасибо, что ее зовут Маша, что ей надо выспаться, а утром она уйдет.
— Обалдеть, Гош, ты притащил в дом неизвестно кого? Девку с улицы?? Надо посмотреть, может быть, она полдома вынесла? — выпив аспирин, Юрий не стал ждать, когда лекарство подействует, а откинул одеяло и попытался встать.
— Ого! Ты, точно, не помнишь, чем ночью занимался? — задумчиво глядя на обнаженное тело брата, протянул Георгий.
— Да, ну, секс я бы не забыл! — возмутился Юрий. — Потом, у меня нет привычки, бросаться на первых встречных.
— Тем не менее, я вас оставил в разных комнатах, а нашел — в одной. По крайней мере — ты, точно, сменил дислокацию. Вспоминай, брат!
— Сначала посмотрю, не пропало ли чего, потом кофе и душ. А потом… потом будет видно — вызывать полицию или просто, на всякий случай, посетить венеролога, а потом выкинуть эту историю из головы.
Через час Юрий констатировал — в доме ничего не убыло.
— Даже прибыло, — он на вытянутой руке держал простые хлопковые, белые в мелкий синий горох, женские трусики. — В одеяле застряли, вернее, в пододеяльнике.
— Надо постельное белье современное брать, без дырки посередине, тогда ничего лишнего не будет застревать, — Георгий взял двумя пальцами вещь и, отодвинув подальше от лица, принялся крутить, рассматривая.
— Мне нравятся конвертом, в них одеяло удобнее заправлять, — буркнул Юрий. — Потом, не притащи ты ко мне в дом постороннюю… Хорошо, сбежала, ничего не украв. Теперь ещё бы чистые результаты осмотра и анализов получить — и можно будет выдохнуть — пронесло! Гош, что ты там рассматриваешь? Я начинаю беспокоиться.
— Заведи домработницу, пусть она тебе постель заправляет. Знаешь, что я думаю, Юрка? К врачам можно не ходить.
— Ого! У тебя появился дар ясновидения или, может быть, к трусам прикреплена справка из вендиспансера об отсутствии стыдных болячек?
— Понимаешь, ни одна проститутка или охотница за мужчинами, вернее, за кошельком мужчин, не наденет вот такое бельё. У них сплошь кружева, веревочки, лоскутки, чтоб при одном взгляде у мужика все мысли, кроме как — скорее всё это сдернуть и отлюбить — из головы вылетали. А такие респектабельные трусики не надевают, если идут «ловить на живца».
— Может быть, она надела такие, чтобы удобно было? Кому как, а по мне в веревочкой в заднице не слишком комфортно.
— Ага, отмечать Новый Год в целомудренном белье? Проститутка? Или — охотница за кошельками? «Не верю!» — как говорил Станиславский. Нет, если раньше у меня были сомнения — так ли уж случайна эта встреча? — то теперь они полностью отпали.
— Вот как?
