Но Алексу почему-то совсем не интересно слушать про пользование туалетом и о запрете открывания люков. А Григорий вон, уже достал какую-то брошюру в мягкой обложке и, нацепив очки в светло-серой оправе (можно подумать, серебряной), углубился в чтение.
Максим же просто закрыл глаза.
Похоже, каждый по-своему приготовился к перелёту длиной в двенадцать часов.
Что касается Алекса, первый час для него тянется особенно долго. Он пытается смотреть в окно, но там нет ничего, кроме облаков. Пытается играть, но карты и всякие шарики, которые надо складывать по цветам, очень быстро надоедают. В конце концов отдав планшет Максиму, он уже сам закрывает глаза – но сон не идёт. И когда где-то часа через два после взлёта Григорий вдруг протягивает им обоим по книжке, Алекс даже испытывает благодарность. И погружается в дебри фантастики российского авторства. А ещё через несколько часов им предлагают полакомиться чуть тёплым гуляшом и застывшей, как цемент, картошкой. Когда же снаружи начинает темнеть, Максим достаёт с верхней полки одеяло и накрывает Алексу колени.
Накрывает, оставив руку на его бедре.
И эта рука словно живёт своей жизнью, пока её владелец делает вид, что полностью поглощён сюжетом книги.
Слава богам, никто не видит, как Алекс натягивает одеяло повыше и прижимает подбородок к груди, пряча наверняка раскрасневшееся лицо. Кусая губы. Стараясь ровнее дышать… и неожиданно ловя в отражении иллюминатора косой острый взгляд.
Тело деревенеет. По спине пробегает лошадиный табун. Но именно в этот момент Максим особенно резко сводит пальцы, оттягивая кожицу на истекающем смазкой члене, и грубая ткань одеяла проходится по чувствительной головке. Сгусток воздуха застревает в горле, из уголков глаз выступают слёзы, прикушенная губа отзывается острой болью…
– Хей, ты в порядке?
Проморгавшись, Алекс секунд пять пялится на нависшее сверху лицо, потом опускает взгляд на загипсованную руку Максима. Григорий купил ему специальный бондаж, так что гипс почти не видно за чёрной тканью… но как он?.. Ведь буквально только что одна рука Максима была занята книгой, а вторая…
Или это был сон? Такой яркий?
– Ты в порядке? – снова спрашивает Максим. Его сведённые над переносицей брови придают лицу не обеспокоенное, а недовольное выражение. – Джеф?
– Просто…
От шока у Алекса никак не получается сообразить, что так взбудоражило Максима, а тут ещё и книга, видимо, во сне упавшая на колени, вдруг скатывается на пол.
– Что «просто»? – взгляд Максима тоже соскальзывает вниз, на одеяло.
Одеяло, странно вздыбившееся в области паха.
Чтобы до конца осознать, что произошло, Алексу хватает всего одного мгновения: он не просто видел эротический сон, он ещё и залез к себе в ширинку! И сейчас сперма стекает сквозь пальцы, прямо там, под одеялом. Как такое вообще можно объяснить? Своему парню? «Прости, у меня внезапно случился подсознательный спермотоксикоз, так что я решил потихоньку самоудовлетвориться у тебя под боком?!!»
«Как стыдно…»
– Что-то случилось с вашим другом?
«А?!»
Подняв голову, Алекс встречается с раздражённым взглядом суровой стюардессы. Похоже, проходя мимо, она заметила что-то подозрительное… или её позвали? Что же Алекс такое делал во сне, что все вокруг всполошились?!
Короткий взгляд на Григория, зачем-то прикрывшего раскрытой брошюрой нижнюю половину лица, хватает, чтобы окончательно впасть в панику. Эти его морщинки возле глаз… да он же бессовестно ржёт!
Вдруг Максим протягивает здоровую руку, касаясь щеки Алекса тыльной стороной ладони. И тот чувствует влагу.
«Я плакал? И наверное ещё и стонал… Боже, пусть это тоже окажется сном!!!»
– Молодой человек, вам нужна помощь? – напоминает о себе сиплым голосом стюардесса.
– Принесите что-нибудь выпить, – отвечает вместо Алекса Максим. – Кажется, моему другу приснился кошмар.
Задержав на нём настороженный взгляд, женщина быстро уходит. Алекс же сползает в кресле, упёршись коленями в спинку перед собой. Он уже разжал кулак, так что под одеялом больше ничего не должно выпирать… но такое чувство, что Григорий и так уже обо всём догадался. А посмотреть в глаза Максиму у Алекса не хватает духа.
– Знаешь, терпеть совсем не обязательно, – вдруг доносится до него многозначительный, но всё-равно насмешливый голос. – Конечно, общественные туалеты кого угодно деморализуют, но это же самолёт, тут всё должно быть не так страшно…
Максим неодобрительно косится на Григория через плечо, и тот, вздохнув, возвращается к чтению.
Улучив момент пока на него никто не смотрит, Алекс порывается по-быстрому застегнуть ширинку – но как назло, что-то попадает в зубчики. Трусы? А тут ещё и удивительно быстро вернувшаяся стюардесса уже протягивает ему бокал с чем-то красно-коричневым через двух его соседей. Однако Максим перехватывает бокал, довольно мило улыбается и опрокидывает содержимое в себя.
– Спасибо.
– А ваш друг?
– Я… нормально.
На этот раз женщина удостаивает Алекса внимательным и не таким раздражённым взглядом.
– Правда? – переспрашивает она ещё более низким и хриплым, почти мужским голосом. От того вопрос звучит как угроза.
– Да-да…
– Если вас тошнит, я могу принести пакет…
– Нет, спасибо!
Алекс готов взмолиться, лишь бы эта дамочка наконец-то ушла. Кто знает, о чём она думает… Но вообще-то Алекс сейчас предпочёл бы уйти сам, хотя бы чтобы умыться и немного привести мысли в порядок – но сначала не плохо бы застегнуть ширинку до конца или как-то скрыть её, а потом протиснуться мимо этих двух громил… Впрочем, наверное, лучше не откладывать.
Решительно встав, Алекс начинает складывать одеяло и заодно незаметно выправляет футболку из джинсов наружу. Стюардесса ещё тут, зачем-то следит за ним… но ей приходится отступить, чтобы пропустить Алекса в проход. Алекса и поднявшегося за ним следом Максима. И хотя со стороны всё это, должно быть, выглядит как забота о друге, на душе всё равно тревожно.
И даже когда Григорий и настороженная стюардесса остаются далеко позади, легче не становится.
– Прости, я не знаю, что на меня нашло…
В тесной кабинке туалета слишком тесно для двоих. И едва Максим закрывает за собой дверь, внутри начинает отчётливо чувствоваться аромат крепкого коньяка. Алекс пытается развернуться, но неожиданно твёрдая ладонь касается его поясницы и подталкивает ещё дальше. Чтобы не упасть на закрытый крышкой унитаз, Алекс хватается за узкую полочку под широким зеркалом высотой не больше ладони. В этом зеркале за его спиной сейчас отражаются лишь волевой подбородок и мощные плечи Максима в чёрной рубашке. Но вот он наклоняется, и Алекс видит, как смягчаются плотно сжатые губы, приближаясь к его уху.
– Почему ты мне не сказал? – новые пары крепкого алкоголя обволакивают и принимаются щекотать нёбо.
