«А ведь его наверняка очень злит одно только моё присутствие…»
– Пожалуйста, сложите столики и приведите кресла в вертикальное положение.
Под инструктаж суровой стюардессы Максим протискивается мимо Григория и плюхается на сидение.
– Проснулся?
Вообще Максим очень редко улыбается или как-то ещё выражает эмоции, но сейчас кажется, что он специально ведёт себя сдержанно. Может, присутствие Григория тоже как-то по-особому действует на него? Заставляет беспокоиться? Быть настороженным? Но почему он тогда пытался убедить Алекса, что верит в нелепицу про Надежду?
Неожиданно уши снова закладывает. То есть, Алекс и так почувствовал, что самолёт пошёл на снижение, и по громкой связи об этом объявили заранее – и всё равно в панике хватается за подлокотники. И снова Максим придвигается к нему, беря за руку. Xотя вряд ли ему удобно тянуться через гипс, ведь Алекс сидит не с самой подходящей для обнимашек стороны.
А потом самолёт вдруг вздрагивает, будто с размаха грохнувшись на землю.
Кто-то даже вскрикивает.
Но пальцы Максима успокаивающе сжимаются, а один из них даже начинает поглаживать ладонь Алекса изнутри.
Щекотно.
Прикусив губу, Алекс косится вверх и вбок. Взгляды встречаются. И в груди разливается приятное тепло. Впрочем, всё это очень смущает… так что Алекс быстро опускает глаза.
Самолёт останавливается не сразу, да и потом им приходится подождать ещё минут десять, пока подадут трап, а пассажирам разрешат двинуться к выходу. И всё это время Алекс делает вид, что ему очень интересно происходящее за иллюминатором. А ведь там нет ничего, кроме подсвеченной взлётной полосы и каких-то строений вдалеке.
Но вот наконец очередь из людей устремляется к распахнутому люку. Объемная стюардесса выжимает из себя улыбку, то и дело спрашивая, не забыл ли кто свои вещи в салоне – Алекс слышит её сиплый голос даже уже начав спускаться по длинной лестнице трапа.
Снаружи его встречает сильный ветер, тут же вышибая слёзы из глаз и надувая джинсовую куртку на спине пузырём.
Здание аэропорта оказывается недалеко, и всех пассажиров ведут к нему стройной толпой.
– Кстати, – вдруг наклоняется к Алексу Максим, – сейчас тебе могут-… неудобных вопросов – постарайся отнестись к ним с-… и не злиться, хорошо?
Ветер забивается в уши и уносит часть слов, но смысл в целом остаётся понятен. Только вот…
– Неудобных?
Максим кивает. Но похоже, что он не расслышал ответ, а прочитал по губам.
– Тут своеобразный пограничный контроль… со всеми проводят… собеседование.
– А если не пройдёшь?
– Отправят обратно ближайшим рейсом.
Произнося это, Максим уводит взгляд в сторону, чем наталкивает Алекса на интересную мысль:
– Тебя отправляли?
– Хм-м…
– И не один раз, – вклинивается в разговор Григорий при проходе через широкие стеклянные двери, едва не налетев на Алекса сзади и всё-таки умудрившись наступить на пятку. – Видишь ли, Александр, на этом собеседовании пограничники больше обращают внимание на твоё поведение, чем на твои ответы или багаж: чем больше ты нервничаешь и чем больше излучаешь негатива – тем подозрительнее им кажешься.
Вроде понятно, но это не то чтобы объясняет, почему Максима не пускали в страну. Если только досмотр выводил его из себя… Что же там такое делали-то?!
Холл сужается в коридор, и люди разделяются на две очереди – по числу кабинок впереди. Похоже, к одной выстраиваются только израильтяне. Не то чтобы национальность написана у кого-то на лбу, но в той очереди, куда подталкивает Алекса Максим, явно более «пёстрый» состав.
– Кхм… и надолго это?
– Прилично, – вздыхает Григорий, снова отвечая вместо Максима. – Если не повезёт, можем застрять до утра.
Алекс вытаскивает из кармана телефон и включает. Экран показывает два часа ночи.
«Мда…»
Первой в кабинке скрывается семейная чета из трёх человек, минут через пятнадцать туда заходит мужчина с кейсом и в строгом костюме. Потом настаёт очередь двух женщин, но в кабинку направляется сначала только одна их них, хотя в очереди обе вроде бы держались вместе.
«Это потому что они не родственницы? Мне тоже надо будет зайти одному?»
Глупый мандраж. Алекс в последнее время слишком привык к заботе Максима, поэтому сейчас чувствует себя ребёнком, которому вдруг стало страшно расстаться со старшим.
«Тц!..»
Вдруг телефон в кармане оживает легкой вибрацией. Опять достав его, Алекс несколько секунд смотрит на незнакомый номер. В смс всего два слова: «Максим телефон» – весьма лаконично.
– Кажется, это тебя, – подняв руку выше, Алекс демонстрирует сообщение Максиму.
Тот тут же достаёт свой смартфон, и едва система загружается, набирает высветившийся у Алекса номер.
– Алло? Ты где?.. Да, стоим в очереди… Документы принесла? Хорошо… Может и не понадобятся… Полчаса, час – не знаю…
Алекс понятия не имеет, с кем тот говорит. А кабинка всё ближе. И вот уже перед ними больше никого не остаётся. А ещё через двадцать минут девушка с милой улыбкой приглашает пройти следующего. И к удивлению Алекса при этих словах и Максим и Григорий – оба сдвигаются с места. Глаза девушки тоже слегка расширяются. И тем не менее она пропускает внутрь всех троих.
Пограничник сидит за столом перед тонким ноутбуком, это долговязый парень лет двадцати семи или двадцати восьми со жгуче чёрными и сильно вьющимися волосами, бледной кожей и яркими зелёными глазами, явно подведёнными тушью… или это ресницы такие?!
– Цель визита? – спрашивает он по-русски, но с лёгким акцентом, беря протянутые документы.
– Отдохнуть, – первым отвечает Максим.
И при таком ответе у Алекса, уже приготовившего и отрепетировавшего про себя речь про больницу и маму, что-то переклинивает в голове.
– Первый раз к нам?
– Я – нет.
– Я тоже, – кивает Григорий.
– А я – да… – неуверенно выдавливает из себя Алекс, чем, кажется, тут же привлекает внимание пограничника. А ведь его предупреждали! Что нельзя нервничать! Но под пристальным взглядом зелёных глаз ладони сами собой стремительно покрываются холодным потом. Этот пограничник молод, но почему-то выглядит очень собранным и даже настороженным.
– Могу я узнать, кем вы друг другу приходитесь?
А вот и неудобный вопрос.
– Мы – любовники, – снова незамедлительно и уверенно сообщает Максим, приобняв ещё больше опешившего и потому мгновенно окаменевшего Алекса за плечи, а после кивает в сторону Григория. – А это наш друг. У моей семьи есть дом в Тель Авиве, поживём там какое-то время, заодно развеемся в клубах. Никаких неприятностей ни себе, ни другим доставлять не собираемся.
Забыв, как дышать, Алекс медленно переводит взгляд с него на кудрявого пограничника. И неожиданно встречает еле заметную
