– Эй, я ведь так и привыкнуть могу, – хмыкает тот, позволяя стащить с гипса широкий рукав.
К сожалению, Алекс не способен сейчас ответить той же лёгкой улыбкой. Присутствие постороннего человека действует на него не очень хорошо: пальцы спешат, ноги путаются, с чего-то вдруг начинает чесаться спина и правая ягодица… Но наконец-то Максим остаётся в одних боксерах и с блаженным охом растягивается на диване, Алексу же при этом остаётся ну очень мало места, и то – только у стены. С другой стороны, даже лёжа на спине, Максим способен полностью скрыть его от чужого взгляда.
Тухнет свет. Григорий укладывается на пол, так ничего и не сказав.
Становится очень тихо. Даже слышно дыхание двух человек.
Но сон к Алексу не идёт. Может быть потому, что он спал урывками в самолёте? Точнее, иногда Алексу кажется, что он проваливается в сон, но вот по улице за окном проезжает машина – и он это отчётливо слышит. А вот Максим пытается повернуться, но ему мешает гипс. А вот тикают где-то часы. Никакие особенные мысли Алекса не тревожат, и тем не менее он будто дрейфует на поверхности воды, не способный погрузиться глубже, пока сквозь веки не проникает утренний свет.
Со второго этажа доносится звук шагов. Половицы поскрипывают под ногами проснувшейся женщины. Алекс слышит, как она направляется в ванную, как потом спускается в кухню, чиркает спичками, зажигая газовую плиту.
– Доброе утро.
Выбравшись из кровати и из-под руки всё-таки умудрившегося перевернуться на живот Максима, Алекс тоже заходит на кухню. Он не привык щеголять перед посторонними женщинами в трусах, поэтому натянул джинсы.
– М-м-м…
При его появлении зажав в зубах намазанный джемом кусок булки, Надежда поспешно затягивает пояс длинного халата и наливает в маленькую, почти игрушечную чашечку кофе из высокой турки. При этом по кухне разносится такой крепкий аромат, что Алекса тут же покидают остатки сонливости.
– Вы собираетесь в больницу? Можно мне с вами?
Выпустив бутерброд из зубов и прожевав откушенный кусок, женщина качает головой:
– Лучше не надо, – потом делает малюсенький глоток из малюсенькой чашки. – Она может перенервничать из-за твоего внезапного появления. Я посоветуюсь с врачом, посмотрим, когда он разрешит тебе навестить её.
«А если не разрешит? Зачем я вообще…»
С чашкой в руке Надежда уходит из кухни раньше, чем Алекс успевает ответить, видимо решив, что разговор окончен. Алекс минуту стоит на месте, потом поднимается на второй этаж следом за ней. Из двух дверей оказывается не сложно определить, за которой скрывается ванная. Однако распахнув её, Алекс тут же захлопывает дверь обратно и бросается к другой. Не то чтобы он раньше голых женщин не видел…
Нет, в живую и настолько голых – действительно…
Хотя на Надежде, кажется, были трусы…
Включив воду, Алекс яростно чистит зубы, молясь, чтобы разгневанная женщина не решила, что он вторгся к ней специально. Но сквозь шум воды не слышно яростных криков. Так же никто не пытается вломиться к нему в ванную. Зато с лестницы, кажется, доносится скрип…
Выскочив в коридор, Алекс сбегает на первый этаж.
– Я с вами…
Уже одевшаяся женщина устало и без каких-то признаков гнева оборачивается от зеркала над обувной полкой:
– Разве я не ска-
– Я просто хочу посмотреть на больницу. Можно?
– Конечно, можно, – отвечает за Надежду Максим, выходя из комнаты и прикрывая за собой дверь. – Подождите пять минут, я тоже поеду.
Женщина вздыхает и начинает красить губы.
А Максиму действительно хватает пяти минут, чтобы сбрить щетину и почистить зубы. Алекс чувствует себя виноватым, но он рад, что отправится с Надеждой не один. Кроме того, раз уж Максим составит ему компанию… то возможно, после посещения больницы не откажется исполнить его маленькую просьбу…
Глава 48. Иногда полезно немного раскрепоститься
****
Koгдa троe вышли из двухэтажного дома, cветлеющее небо только-только начинало приобретать розовый оттенок. Но даже такой однозначный намёк, что ещё очень… очень-очень рано, Aлекса не остановил. Правда, пока они добирались до медцентра, уже успело рассвести, и всё равно охранник на воротах проводил их неоднозначно внимательным взглядом. А другой – на входе в здание – так и вовсе отказался пускать дальше крыльца, требуя пропуск. Конечно, сам Алекс ни за чтобы не догадался, чего именно он требует, ибо требовал он это на иврите, но Надежда оказалась так любезна, что перевела гортанное бурчание охранника. А потом взглядом указала следующим за ней парням обратно на улицу:
– Можете прогуляться по территории, раз уж приехали, внутрь вас всё равно ещё часа три не пустят.
Алекс не успел спросить, чего она сама забыла тут в такую рань, но женщина уже скрылась за прозрачными дверями.
– Эм-м…
В ответ на его неловкое мычание Максим лишь пожал плечами. Вообще, Алекс сам сказал, что «только посмотрит»… и честно говоря, посмотреть здесь действительно было на что, вот только он никогда не был особым ценителем архитектуры. Единственное, что поразило – обилие свободного пространства между корпусами, засаженное аккуратными клумбами, с километрами запутанных дорожек для прогулок. Ну а сами корпуса показались разве что какими-то слишком обтекаемыми и выпендрёжными, словно построенными специально, чтобы красоваться на рекламных плакатах.
И вот, спустя всего пятнадцать минут после приезда, Алекс уже тащится обратно к воротам, а Максим, позёвывая, бредёт следом. Может, дело в его присутствии, но Алекс почему-то совершенно не ощущает, что находится в другой стране. Конечно, всё вокруг незнакомо, однако заборы, скамейки, машины, люди… ничем особенным не отличаются от того, что можно встретить в России. Разве что погода… да, тут слишком жарко для мая…
Кстати, об этом: Алекс вспотел ещё в такси, а сейчас – в джинсовой куртке и под гнётом всё выше поднимающегося солнца – так и вовсе начинает вариться живьём. Но продолжает мужественно терпеть. Зачем он вообще её одел? Нет, не потому, что боялся замёрзнуть – но Алекс спал в футболке, и та сильно помялась, а теперь ещё и промокла насквозь. Tак что ему слишком стыдно демонстрировать Максиму настолько неприглядное зрелище… и не только ему – ведь они
