– Ну чё там было? Приставали к тебе?
Стараясь встать так, чтобы дым от сигареты шёл мимо, Алекс задумывается над ответом. От одного глотка его ещё не повело, но голова и без того работает плохо. Он даже не уверен, что правильно понял вопрос.
– О ком ты?
– О ментах.
– А… ну так ко всем же вроде приставали?
Глубоко затянувшись, так что сигарета за этот затяг укорачивается сразу на треть, Жека резко выдыхает огромное облако почему-то вишнёвого дыма и криво улыбается.
– Алекс, ты не подумай, что я тебя сюда пустил, только чтобы задобрить. Ты же понимаешь, я не имею никакого отношения к той хрени…
– Ага.
– А ещё я чего тут подумал… Ну про эту твою херню… девку тебе надо, Алекс, девку. И чтобы так тебя вытрахала, чтобы мозги через член потекли.
– М-м-м, Жека…
– Да чё, Жека-то? – взмахнув рукой и слегка окосевшим взглядом проследив за улетевшей вниз сигаретой, именинник кивает сам себе. – Да. Девку тебе надо. Ну ты уж прости друга. Что раньше не подсобил. Видел же, что от тебя тёлки шарахаются, но не лез… Но знаешь, это ведь очень просто исправить!
Понятия не имея, что ответить, но не желая ввязываться в спор, Алекс кивает. Переминается с ноги на ногу – всё-таки балкон не застеклён, а на ногах только носки…
– Да ты не кипиши. Всё будет в лучшем виде!
Жека продолжает нести чушь. Но тут балконная дверь распахивается, появляется раскрасневшаяся Юля, и глаза именинника тут же вспыхивают – а Алекс использует эту возможность, чтобы ускользнуть.
После улицы воздух в квартире оглушает дикой смесью пота, самого разного парфюма и алкоголя. От неожиданной духоты бросает в пот. Хорошо, что рядом оказывается оставленный им стакан. Опрокинув в себя сразу несколько глотков, Алекс слишком поздно замечает подозрительную горечь – вино не могло её дать, а гранатовый сок он сам разбавил. Нет, это… кто-то добавил туда водки! Причём не плеснул пару капель, а налил от души!
– Эй, с тобой всё хорошо? – под руку кто-то хватает, и по голосу – вроде бы девушка.
Алекс мужественно пытается устоять на ногах, но с каждым вздохом комната ускоряет бег, лица людей то расплываются до огромных размеров, то резко исчезают из поля зрения, заменяясь на тёмные пятна ковра или светлые – двери или стены. Алекс чувствует, что его поддерживают уже с двух сторон и куда-то ведут. Ноги заплетаются, цепляются друг за друга, а неведомая сила бросает его то в одну сторону, то в другую…
– Тихо-тихо-тихо… вот сюда… вот, ложись, хорошо…
Почему-то кажется, что рядом щебечут сразу несколько женских голосов. Но судя по ощущениям, его отвели в комнату соседа Жеки.
– Мле… мне нададам… мой…
Язык ведёт себя не лучше ног. К тому же под спиной мягкий матрас, а под головой ещё более мягкая подушка. Держать же глаза открытыми – настоящее испытание: всё кружится и плывёт, так что Алексу остаётся лишь смириться и закрыть их. И несмотря на непрерывное щебетание, он вроде бы даже начинает проваливаться в сон…
…но вдруг чувствует, как живота касаются холодные пальцы…
…а пару мгновений спустя кто-то дёргает за штанину – Алекс тут же хватается за свой пояс, надеть который решил буквально только сегодня. Но его пальцы отцепляют один за другим. Щебечущие голоса становятся тише. Они уговаривают и просят не волноваться. А потом хихикают и снова что-то щебечут. Алексу удаётся разобрать: «мальчик» и «членчик». И по телу начинает растекаться приятное тепло. Его трогают. Ласкают. Напоминая о чём-то…
«МАКС!»
Имя вспыхивает под зажмуренными веками, руки упираются в кровать, он пытается встать и оттолкнуть от себя чью-то голову – но в результате отталкивают его самого. Обратно на подушку.
– Н-н-ненад-до… пус-сти…
– Тихо, тихо! Не беспокойся, поднимем мы твоего дружка!
– Да ч-чтобвас…
Еле слышная трель продирается сквозь плавные волны музыки и женские голоса. Однако прежде, чем до Алекса доходит, что это звонит его телефон, тот уже замолкает. Беспокойство и раздражение нарастают. Но тело и разум словно чужие. Сквозь пелену в глазах невозможно различить лица, лишь смазанные пятна. Ощущения тоже нечёткие, сливающиеся – чьи-то волосы щекочут живот, чьи-то губы мусолят член, чьи-то ладони скользят по груди…
И вдруг Алекса накрывает дикий грохот. Он обрушивается сразу со всех сторон, словно кто-то принялся дико колотить в барабаны, и вибрации от этих барабанов расходятся по стенам и передаются дрожью даже кровати.
– Да кто-то там рвётся?!
– Соседи, наверно. Заполночь уже…
– А вдруг менты?
– Жека, выключи музыку и пошли их нахер!
Резко становится тихо. Алекс пытается удержать глаза открытыми, слышит приглушённые звуки… голоса… быстро переходящие на повышенные тона… и вдруг из коридора доносится резкий хлопок, похожий на удар. А спустя миг – громкий рассерженный вопль. К нему тут же присоединяется другой, что-то падает, трещит…
Но Алекса больше никто не держит.
Свалившись с кровати, пытаясь подняться с колен, он хватается за стенку. И тут его снова ловят за руку.
– Нет… н-не надо… мне надо д-домой…
– Тихо-тихо, – раздаётся над головой звенящий яростью голос.
Но не женский, а мужской. Смутно знакомый. А потом пол вдруг исчезает из-под ног. Алекса куда-то несут. Холод облизывает босые ступни, но не выше. Почему? Ноги запутались в длиннющем покрывале и простыне. Вдруг в лёгкие врывается свежий воздух. Улица? Яркий свет бьёт по глазам, но быстро тухнет. Его снова окружает тепло. Салон авто. И голос Макса уже спокойнее произносит:
– Поехали обратно.
Это последнее, что Алекс слышит. А потом его окончательно вырубает. Он засыпает мгновенно и убийственно крепко.
****
А просыпается от странного ощущения. Почему-то не получается повернуться на бок. Что-то мешает… вроде как если бы руки и ноги застряли в прутьях кровати. Но у него уже несколько лет новая, деревянная, с литыми спинками…
Попытка открыть глаза не заканчивается ничем. Тьма не рассеивается абсолютно. И лишь спустя минуту Алекс догадывается, что на глазах его плотная тёмная повязка. А руки и ноги… привязаны к чему-то. Привязаны и разведены в стороны. Он словно лягушка, приготовленная для препарирования.
– М-макс?
Голос срывается на фальцет.
– Проснулся?..
Отвечает Макс глухо. Словно из-за стены.
– Зачем ты… связал меня?
– Как себя чувствуешь? Не тошнит?
Такая забота, конечно, приятна, но паника уже вцепилась острыми коготками в подкорку. «Это просто очередная игра… он сейчас извинится… всё будет хорошо… он не станет ничего делать против моей воли…» И тут память услужливо подкидывает последние события этого дня: кажется, Жека решил, что если Алекса поимеют несколько девок, он
