Что за выражение лица? Она не сколько выглядит, сколько ведёт себя по-детски, как дошкольница. Скорчила милую мордашку, восхищенно поглядывает на моего лучшего друга, которого я едва не потерял однажды. Я бы не простил себе, произойди это. Но а сам он повеселел, к нему вернулась прежняя жизнерадостность, и заулыбался Альбине.
- Буду только рад сотрудничать с этой очаровательной дамой.
- Блин... – я хлопнул перед собой в ладони и глянул на руки. – Мастер Хан же предвидел всё это! Как он мог доверить свой титул мне?!
- Я почти не застала Мастера Хана во время своей учёбы, но судя по слухам и отзывам, это был великий учитель. Не думаю, что он ошибся в своём выборе.
Куда Рихтер подскочила с места?! Что-то она слишком бурная сегодня. Наверно, все психологи такие. Она к Франку?Альбина прямо в благоговейном восхищении находится! Что она ему шепчет в ухо? Он закрыл глаза и широко улыбнулся в задумчивости. О чём они могут говорить? Не о Демонологии?
- Разве тебе не запрещено обсуждать Демонологию вне своего клана? Не забывайся, что ты не на своей земле, Альбина, здесь полно шпионов. И без того один из известнейших кланов мира жестоко поплатился за свою наивность, – Орлене далось расслышать их беседу?!
Что она делает? Провела рукой по воздуху? Что за пергамент прямо перед лицом Орлены? Это какой-то документ, я так думаю. Наверно, там что-то интересное, но мне отсюда не видно лицевую сторону.
- Видишь эту бумагу, Орлёнок? Она подтверждает расстройство моей психики, произошедшее в результате трагичной потери семьи. Согласно ей – я невменяема, но имею право распоряжаться собой без опекуна, так что мне ничего за это не будет, ведь я считаюсь психически больной.
Орлена даже не соизволила глазами по документам пробежаться и положила его на стол. Что за отношение к подруге? А та уже хитро улыбается, успела что-то сообщить Франку на ухо.
- Кстати. Стил, принеси пачку свежего номера газетки. Пускай почитают статью.
Ах, точно! У меня вовсе из головы вылетело, что я приготовил вчера закупленную пачку свежего номера газеты для студентов и коллетива Академии! Не удивлён, что Орлена выбрала его для распространения в МАР. У неё есть какие-то предположения по поводу главной статьи этого выпуска.
Схожу быстренько, подниму в директорский кабинет. Полагаю, ничего особенного не пропущу в своё отсутствие. Эта пачка стоит у меня на стуле в комнате. Да, так и есть. Не тяжела для меня, поскольку за свои годы я натренировался очень хорошо, силы накопилось предостаточно, а дальше не намерен развивать мускулатуру. Подобный вес мне смешен.
Вот я и на месте. Погодите маленько, я развяжу верёвку, которой обвязаны газеты. От них прямо так и тянет этой резкой, вонючей катриджной краской. Вот, теперь можно приступать раздавать. Берите по одному экземпляру, и себе возьму один. Стоя читать неудобно, займу своё достойное место. Альбина так же вернулась на своё место, как только получила на руки номер. Глянем, что тут. Будьте они прокляты!! «Машина Убийства» – прямо всё становится понятно по одному заголовку основной, сенсационной статьи. И что больше всего меня возмущает – на обложке его… фотография. Сако Ёрш (Альцберг) в этом номере – центральная, самая заметная фигура. Почитаем, хотя у меня от одного заголовка отпало желание это читать. Чую задним местом, вещь неприятная.
“Машина Убийства”
“Совсем недавно я получила официальное приглашение из Секретной Государственной Лаборатории Биотехнологий и Биоружия им А. К. Кельгирна. В назначенное время в назначенный час я прибыла на место встречи. Встречал меня сам профессор Геннадий Уйссон, руководствующийся одним из значимых экспериментов (опытов), входящих в общий Проект по созданию нового, неповторимого поколения людей. Он – заведующий главным научным отделением, руководит экспериментом №2 под научным названием “Машина Убийства”. Объект его исследования – молодой 20-летний юноша – Сако Ёрш. Посещение выдалось интригующим, жутким и опасным.
Начну с того, что Лаборатория им. А. К. Кельгирна – секретный государственный объект, куда вход посторонним воспрещён. Это огромный научный комплекс на большом острове в дельте Белой реки, огороженный высоким забором под напряжением и с колючей проволкой. На протяжении всей территории ведётся скрытое круглосуточное видеонаблюдение, никто не затеряется в белых с серыми полосами стенах корпусов. Сама лаборатория разделена на четыре корпуса: в первом – разрабатывают препараты и собирают технику, второй – общежитие для подопытных, в третьей – проводят опыты, четвёртый – централь, где отслеживаются все действия лаборантов. Мне далось побывать лишь во втором корпусе.
У ворот, защищённых карточной системой входа под наблюдением сразу двух зорких камер видеонаблюдения, меня встретил лично профессор Уйссон, человек с высшим медицинским и теническим образованием, занимающийся экспериментальной деятельности в данной лаборатории на протяжении долгих двадцати лет. Это вытянутый зрелый мужчина, завернутый в белый медицинский халат.
Он провёл меня во второй корпус через длинные коридоры, в которых очень просто затеряться без подробной карты с указателями направления. Повсюду на меня были обращены множество камер, от чего по коже бегали мурашки. Второй корпус представляет из себя общий коридор, из которого лаборанты заходят в любую комнату одного из подопытных. Я, честно признаюсь, желала заглянуть во все, но профессор Уйссон за локоть привёл меня к одной из дверей, табличка на которой гласила: «Эксперимент №2 «Машина Убийства»». Тут-то я и поняла, на что меня пригласили посмотреть. И я вслед за ним прошла через стеклянный коридор, из которого была видна комната, в саму комнату. Помещение было предназначено для отдыха подопытного. Пространство было довольно просторным, чтобы в нём разместилась односпальная кровать, гардеробная тумбочка, рабочий стол и каштанового оттенка диван. Ни на стенах, ни на полу, ни на потолке ничего не было, не считая вставленных в потолок ламп.
Не сразу, но я заметила сидящего на кровати с приуныло опущенной полосатой головой юношу. Для меня было нечто, когда профессор обратился к нему «Второй», тем самым подчеркнув его принадлежность ко второму эксперименту. Юноша поднял голову и взглянул на нас. Если быть откровенной, то правда меня напугал его помутнённый, словно опьянённый, взгляд потемневших сиреневых глаз, которые словно выкатывались из глазниц. Под ними отчётливо различались чёрные полосы – следы от недосыпа. Веки так же подмечали тяжёлое состояние здоровья юноши – они были низко опущены, под собственной тяжестью, отчего создавали плотную тень. Так же я обратила внимание на необычное, должно быть редкое, сочетание двух цветов волос: чёрный и белый. При чём мысленно для себя подчеркнула, что она
