Владлен подошёл и помог товарищу. Сам он ещё дома тренировался, завязывал портянки, одевался на скорость. Садовский быстро помог товарищу и вернулся к своей кровати. Там он обнаружил рыжего увальня, прислонившимся плечом к спинке кровати.
— Привет. Кажется, ты вчера мне носочки постирать обещался, — улыбнулся солдат, помахивая парой носков.
— Когда это? Что-то я не припомню такого события, — спокойно ответил Владлен.
— Послушай ты, карантин вонючий, будешь жить так, как скажут. Ты здесь даже пёрнуть без разрешения моего не можешь. Я уже дед, а ты кто? — осклабился в ехидной ухмылке рыжий.
— Да какой из тебя дед, зубы вон все целые. А хотя хочешь, я тебе их выбью. Тогда точно на деда будешь похож. Запомни раз и навсегда, Садовский никогда подстилкой не был и не будет, — нахмурился Владлен.
— Да я тебя за такие слова… — рыжий хотел ринуться с кулаками, но не успел.
В комнату неожиданно зашёл Васюта. Все и так застыли в немом ожидании, а тут вообще старались не дышать.
— Садовский, Порывайло, какие-то проблемы?! — гаркнул сержант.
— Никак нет, товарищ сержант. Просто рядовой Порывайло потерял свои носки, а я помог ему их найти. Как вы думаете, товарищ сержант, почему они от него бегают? Может быть, он их стирать ленится? — ответил Владлен.
Сержант покраснел от такой наглости и рявкнул с ещё большей силой.
— Ты дошутишься у меня, Садовский! И все остальные получат вместе с ним! Пять минут на умывание, время пошло!
Когда выходили в широкие двери, Порывайло толкнул Владлена плечом.
— Ты труп, Садовский, — злобно шепнул он.
После завтрака их всё-таки заставили бежать кросс. Всего три человека, включая Владлена, бежали без проблем, сказывалось занятие в секциях. Остальные порядком отстали от них. Владлен удивлялся, по каким таким причинам они попали в десант. Была бы его воля, то некоторых он бы дальше стройбата не пустил. Но страна окончательно разваливалась. Везде творилось чёрте что. Даже армию коснулись некоторые перемены. Дедовщина процветала. И если раньше о ней молчали, то теперь заговорили на все лады. Владлен знал, что нарвался на неприятности, но он пошёл на это сознательно. Прогибаться перед тем, кто всего на год старше, он не намерен. Уже в восьмом классе Садовский держал всю школу в кулаке. Он был непризнанным лидером, его даже учителя уважали, а тут какой-то недоросль его жизни учить будет.
Следующие два дня прошли более-менее спокойно. Порывайло привязывался время от времени, но Владлен старался отвечать вежливо. Поняв, что «карантин» не сдастся, ему решили устроить тёмную. Пётр подговорил товарищей напасть ночью на сонного Садовского и преподать ему урок. Но на счастье Владлена, Алексей, которому он помог с портянками, случайно подслушал разговор Порывайло с дружками. После ужина он отвел Владлена в сторону.
— Послушай, тебе деды хотят тёмную устроить. Я нечаянно услышал. Повинился бы ты, а то ведь не только тебя зачморят, но и весь призыв, — шепнул он.
— Спасибо, Лёша, буду на чеку, — Садовский облокотился о стену столовой, почему-то покрашенную в ядовито-зелёный цвет.
— Не пойму я, Владлен, то ли ты псих, то ли Илью Муромца изобразить хочешь, — недовольно покачал головой Алексей и ушёл.
Ночью Владлен не спал. Он лежал с закрытыми глазами и прислушивался. Вдруг послышался тихий скрип половицы. Садовский приоткрыл веки и увидел, как к нему направляется тень. Уличные фонари давали слабое освещение, но разглядеть силуэты пяти человек, идущих к нему, было возможно. Первым шёл Пётр Порывайло, держащий подушку в руках. В его планах было сначала закрыть противнику лицо подушкой, а потом замотать в одеяло и отмутузить. Но он не успел осуществить свой план. Пётр уже занес подушку над головой Владлена, когда тот резко ударил его по руке. Пётр взвыл, роняя предмет на пол.
— Мочи, суку! — заорал он.
Четверо его дружков ринулись в бой, но Садовский уже соскочил с кровати и встал в стойку. Кто-то включил свет, и все повыскакивали со своих кроватей. Напасть всем гуртом теперь было проблематично, мешали койки. Но трое парней налетели как ураган. Одного Владлен вырубил сразу, это был Пётр. С двумя другими пришлось слегка повозиться. Садовский с неудовольствием отметил, что к нападавшим подтягиваются ещё трое старослужащих. Таким образом, нападавших снова оказалось пятеро. Они умудрились оттеснить Владлена в широкий проход, разделяющий комнату на две половины. Теперь преимущество было явно не на стороне Садовского. К тому же двое зашли сзади. Но неожиданно подоспела подмога. Рядом с ним встали те двое, что бежали с ним рядом кросс. Оказалось, что они тоже неплохо владеют боевым искусством. Следовательно, когда в помещение вбежали офицеры, восемь парней корчились на полу. Садовский в это время трогал пальцами вспухшую скулу, Вася Кокорин потирал ушибленную руку, а Витя Истомин смахивал капельку крови из разбитой губы.
— Что здесь происходит?! Кто первый начал драку?! Садовский?! — Заорал Артамонов.
— А что сразу Садовский? Чуть что, сразу Садовский. Не помню я, как драка началась, — пожал плечами Владлен.
— Не помнишь?! Может тебя на «губу» посадить, чтобы легче вспомнилось?! Кто ещё не знает и не помнит?! — Артамонов выпучил глаза от злости.
Он итак был бледный и не очень красивый на лицо, а теперь и вовсе был похож на рыбу, вытащенную из воды. Обведя всех злобным взглядом, капитан понял, что их можно расстреливать, но они будут молчать.
— Васюта! Что у тебя тут твориться, твою мать?! Этих на больничку, живо! Этих на «губу» на двое суток, но сначала пусть доктор посмотрит на всякий случай! — скомандовал он, тыкая пальцем в солдат, — остальным отбой!
Разумеется, на следующий день пришлось доложить начальнику части. Артамонов поплелся к Полковнику Свиридову, толстому и злобному человеку. Свиридов имел склочный характер и придирался к каждой мелочи. Его не любили в части не только рядовые, но и офицеры. Каждый мечтал, чтобы ненавистного полковника перевели в другую часть, желательно за полярный круг.
Артамонов вошёл в постылый ему кабинет. Свиридов сидел за тяжёлым дубовым столом, покрытым зелёной скатертью. Над его головой в деревянных рамах висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, которых он до сих пор почитал. Чуть в стороне висел портрет Ельцина, скорее для галочки, нежели из уважения.
– Присаживайся, Олег Михайлович, докладывай. Слышал краем уха о ночном ЧП, — хмуро бросил Полковник.
«Доложили уже жополизы», — с неудовольствием подумал Артамонов, замечая личные дела новобранцев на столе. Он сел за длинный полированный стол, который был приставлен к столу Свиридова, а потом рассказал всё, что
