Стоны стали громче. Отражения звезд поблескивали на темной поверхности воды, отчего ручей казался похожим на водопад из самоцветов. Прикусив губу, я быстро сунул руку в воду. Ледяная волна окатила запястье и руку до локтя, и руку едва не свело судорогой от холода. А потом мои пальцы коснулись какого-то предмета. Гладкого. Округлого. Он был мягче камня. Я долго шарил в воде, пытаясь ухватить скользкую вещь, но все же в конце концов поймал ее и вытащил из воды. Это была фляга размером не больше моего кулака, сделанная из толстого пузыря. Кожаная крышка была надежно опечатана толстым слоем воска. С мокрой фляги, наполненной воздухом, капала вода; поверхность ее тускло блестела в свете звезд.
Я сжал кожаный мешок в пальцах, и меня едва не оглушил жалобный вопль. Я слышал рыдания, выражавшие глубокую сердечную боль. Воспользовавшись острым концом деревянного посоха, я начал срезать восковую печать. Она поддалась не сразу, словно не желала отпускать горлышко сосуда, но через несколько минут восковое кольцо отвалилось. Я выдернул пробку, и в лицо мне подул ветерок. Ветер был теплым, ласковым, и в воздухе разнесся едва уловимый аромат корицы. Фляга сморщилась, а ветер все дул мне в лицо и развевал волосы, словно это было дыхание живого существа.
– Благодарю тебя, друг, благодарю тебя, – раздался бесплотный тихий голос прямо у меня за спиной.
Я выронил сосуд и резко обернулся. Но не увидел ничего, кроме погруженной во тьму равнины и далеких звезд.
– Или мне следовало сказать, – снова зашептал голос, – благодарю тебя, Эмрис Мерлин?
Я ахнул от изумления.
– Откуда тебе известны мои имена?
– О да, – весело продолжал голос, – Мерлин нравится мне гораздо больше, чем старый, покрытый пылью Эмрис.
Я вытянул руку и схватил ночной воздух.
– Откуда тебе столько известно обо мне? Кто ты? И где ты?
Негромкий шелестящий смех прозвучал в воздухе прямо передо мной.
– Меня зовут Айла, я вишлахайлагон. – Снова смех. – Но большинство людей называют меня сестрой ветра.
– Айла, – повторил я. – Сестра ветра. – Я вновь поднял руки и попытался нащупать что-то, и на сей раз пальцев коснулся теплый воздушный поток. – А теперь скажи мне, откуда ты все это знаешь.
Запах корицы стал сильнее. Теплый ветер овевал меня, шевелил края одежды. Я почувствовал себя так, словно меня обнимал маленький вихрь.
– Я знаю все, что знает воздух, Эмрис Мерлин. Потому что я путешествую быстро и на далекие расстояния, не нуждаясь в отдыхе.
Невидимый «плащ» Айлы продолжал медленно вращаться вокруг меня.
– Такова жизнь сестры ветра, Эмрис Мерлин. – Она умолкла, подавляя всхлип. – Если только она не становится пленницей, как я.
– Но кто посмел сделать это?
– Одно злое существо, Эмрис Мерлин. – Теплый воздух улетел, оставил меня, и я почувствовал пронизывающий холод.
– Расскажи мне.
– Злобное существо, ах-х, да, – выдохнула Айла с берега ручья, с того места, где я только что спал. – У нее множество имен, но на этом острове она известна как Домну.
Я снова задрожал, но на сей раз не от холода.
– Я знаком с Домну. Я знаю, что она лжива и коварна. Но я бы не стал так уверенно называть ее злой.
– Но она определенно не доброе создание, Эмрис Мерлин.
– Она не злая и не добрая. Она просто есть. Как… судьба.
– Злая Судьба, ты хотел сказать. – Ветерок, Айла, пошевелил струны Арфы, и зазвучала негромкая мелодия. – Домну – одна из немногих древних, могущественных существ, которые обладают властью ловить ветер. Я не знаю, зачем она так поступила, Эмрис Мерлин. Мне известно лишь, что она посадила меня в эту флягу, запечатала ее и выбросила.
– Мне очень жаль.
Теплый ветерок ласкал мое лицо.
– Если бы ты не помог мне сегодня ночью, Эмрис Мерлин, я наверняка умерла бы.
Понизив голос до шепота, я спросил:
– А разве ветер может умереть?
– О да, Эмрис Мерлин, может. – Она снова погладила меня по щеке. – Ветер, как любое живое существо, может умереть от одиночества.
– Но теперь ты не одинока.
– Ты тоже, Эмрис Мерлин. Ты тоже.
Глава 4
Сокровище
Волнение от игры на Арфе, которого я не испытывал с того дня, когда покинул Темные холмы, вернулось ко мне. Пока я шагал по бесконечным долинам, лугам и возвышенностям Ржавых равнин, земля возрождалась на глазах; новая жизнь рвалась на свободу прежде, чем я успевал коснуться струн магического инструмента. Сухая, мертвая серая трава оживала, зеленела и склонялась передо мной, безжизненные цветы поднимались с земли, распрямлялись, танцевали у моих ног, описывая причудливые спирали. Потому что впереди меня летела Айла. Ее нежное дыхание часто овевало мне руки, и ее призрачный смех доносился до меня всякий раз, когда я извлекал мелодию из волшебных струн.
Но несмотря на это на сердце у меня часто бывало тяжело. Если на пути попадалась хижина или роща плодовых деревьев, я останавливался, опираясь на посох, и мой лоб прорезали морщины. Ко мне неизбежно возвращались воспоминания о встрече с Тэйлеаном и Гарлатой, и я горько жалел о том, что мне в голову пришла мысль навестить стариков и их сад. Кроме того, всякий раз, когда я бросал взгляд на восток, на погруженную во тьму гряду холмов, меня охватывало неприятное чувство, от которого я никак не мог избавиться. Я понимал, что совершил ошибку, не вернувшись в опустошенную местность, не закончив свое дело. Но я чувствовал, что не готов вернуться. Пока не готов. Пусть Риа и остальные побеспокоятся еще немножко, думал я.
В одну из таких минут, размышляя о недавних событиях, я разозлился, покраснел от гнева и с силой дернул струну Арфы. К моему изумлению, на этот раз жухлые бурые стебли у меня под ногами не превратилась в сочные, острые ярко-зеленые травинки. Вместо этого весь луг, казалось, поблек еще сильнее, словно солнце скрылось за завесой туч. Я в недоумении поднял голову. На небе не было ни облачка.
Я нетерпеливо провел пальцами по струнам. Однако трава лишь потемнела и полегла, как бывает поздней осенью. Нахмурившись, я разглядывал волшебный инструмент. Что же с ним не так?
Теплый ветерок пошевелил подол туники.
– Ты поддался гневу, Эмрис Мерлин.
Я напрягся.
– Откуда ты знаешь?
– Я не узнаю о вещах или событиях, – прошептала Айла. – Я их чувствую. И я чувствую твой гнев, даже сейчас.
Я быстро зашагал вперед – мне не терпелось покинуть злосчастный луг. Пепельно-серые травинки впивались в подошвы, словно тысячи шипов.
– Но почему ты так разгневан, Эмрис Мерлин?
Покинув погруженный в тень участок травы, я остановился, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Честно говоря, я и сам не знаю.
Прозрачное «тело» Айлы окружило меня, и ноздри заполнил аромат корицы.
– Может быть, ты тоскуешь по друзьям?
Я
