Я очнулся, когда первые лучи солнца коснулись каменистого склона горы. Ни щебет птиц, ни шуршание зверей не приветствовали наступления утра. Лишь ветер завывал среди суровых мертвых скал, издавая долгие, тоскливые стоны. Я неловко потянулся, расправил затекшие руки и ноги. Между лопаток пульсировала сильная боль. Я склонился над лужицей у источника, подернутой по краям тонким слоем льда, и попил.
Промерзшие до костей, голодные и мрачные, мы отправились в путь. Риа с суровым, неподвижным лицом шагала по острым камням, ее башмаки, сплетенные из коры, почернели от угольной пыли. Она без единого слова вела нас на восток, навстречу рассвету. Но никто из нас не остановился даже на минуту для того, чтобы полюбоваться восходом солнца и небом, окрашенным в ярко-оранжевый и розовый цвета. Погрузившись каждый в собственные невеселые мысли, мы продолжали идти в гору в полном молчании. Несколько раз камни срывались со склона у меня под ногами, и я сползал вниз. Один раз я упал, больно ударился и поранил колено об острый выступ.
Ближе к полудню, когда мы взобрались на гребень очередного холма, Риа пошла медленнее. Потом остановилась, бросила в мою сторону озабоченный взгляд и молча указала в сторону следующего гребня. Он был расщеплен, разрезан посередине, и в нем оказалась гигантская выемка, словно какое-то мифическое чудовище несколько веков назад вцепилось зубами в каменный хребет и отгрызло гигантский кусок. Я пристально смотрел на расщелину, и мне показалось, что она тоже смотрит на меня, как живая.
Я прикусил губу, размышляя о том, что Лестница в Мир Иной определенно находится здесь. Почему, удивился я про себя, могущественный Дагда просто не спустится с небес и не поразит Балора? Ведь он, величайший в мире воин, с легкостью мог бы сделать это. Возможно, Дагда был слишком занят битвой с Рита Гавром. А может, он не хотел, чтобы простые смертные появлялись в мире духов, – какие бы серьезные причины ни толкали их на это.
Я пошел впереди. Риа следовала за мной по пятам, так близко, что я слышал ее прерывистое, взволнованное дыхание. Когда мы спустились в следующую безжизненную долину, я невольно принялся искать взглядом среди каменных россыпей какое-нибудь крошечное зеленое пятнышко, хотя бы что-то живое. Но здесь не журчали ручьи, в щелях между камнями не росли мхи. Камни были такими же мертвыми, как мои надежды.
Мы медленно поднимались в гору, по направлению к гигантской расщелине. Когда мы подошли к ее краю, Риа схватила меня за рукав. Несколько секунд она стояла, не отводя взгляда от моего лица. Потом едва слышным шепотом произнесла первые за весь день слова:
– Глаз. Ты не должен смотреть в этот глаз.
Я стиснул эфес меча.
– Я постараюсь.
– Мерлин, мне так хотелось бы, чтобы у нас с тобой было хоть немного больше… времени. Хотелось бы провести с тобой еще несколько дней. И поделиться с тобой тайнами.
Я наморщил лоб, не понимая, что она имеет в виду. Но сейчас некогда было просить объяснений. Стиснув зубы, я подал ей свой посох. И решительно направился в черную долину.
Когда я пошел между мрачными отвесными скалами, которые ограждали ее со всех сторон, у меня возникло чувство, будто я иду прямо в разверстую пасть чудовища. Гребни скал щетинились острыми, зазубренными выступами, напоминавшими клыки дракона. Леденящий ветер ударил в лицо, его свист оглушил меня. Я двинулся дальше, и зловещее чувство усилилось. Мне казалось, что воздух дрожит от шагов, которых я не могу слышать. Чудилось, что ко мне приближается враг, которого я не в силах рассмотреть.
Но долина выглядела совершенно пустой. Здесь не было никого и ничего, кроме острых черных скал, сверкавших в рассветных лучах. Ни Балора. Ни Лестницы. Никаких признаков живых существ. Или мертвых.
Решив, что я, должно быть, что-то упустил, я хотел обернуться, когда меня снова ударил резкий порыв ветра. Воздух передо мной потемнел, и я ощутил его колебания. Но на этот раз темная стена, к моему изумлению, отодвинулась, словно невидимый занавес. И прямо из ничего навстречу мне выступил гигантский мускулистый воин, ростом и шириной плеч превосходивший меня, по крайней мере, вдвое.
Балор! Он казался таким же огромным, как скалы. Его глубокий, гневный рев породил эхо в темной долине, а тяжелые сапоги грохотали по камням. Он медленно поднял сверкающий меч. Я успел заметить торчавшие рога, черные брови над единственным огромным глазом и тут же отвел свой «мысленный взор».
«Я должен смотреть на что-то другое. Не на голову! На меч. Попробую смотреть на меч».
Едва я успел перевести взгляд на его широкий сверкающий клинок, как наши мечи скрестились. От удара моя рука завибрировала до самого плеча. К моему изумлению, огр, в свою очередь, недовольно зарычал, словно магия, заключенная в моем мече, тоже причинила ему боль. Он взревел, замахнулся и с еще большей силой обрушил на меня оружие.
В последний момент я отскочил в сторону, и меч врезался в камни в том месте, где я только что стоял. Искры полетели во все стороны, прожгли крошечные дырочки в моей тунике. Преимущество с самого начала было на стороне врага, потому что я видел и его, и окружающий мир лишь несовершенным «вторым зрением». Более того, я не мог смотреть прямо на чудовище из страха встретить его испепеляющий взгляд. Однако, когда огр занес меч для следующего удара, я сделал колющий выпад. Увы, мой выпад оказался бесполезным. Балор уклонился, отскочил в сторону с проворством, невероятным для его размеров, и бросился на меня, со свистом размахивая клинком.
Этот маневр застиг меня врасплох, я попятился и споткнулся о камень. Я покачнулся, отчаянно замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, но неловко рухнул на землю. Балор шагнул ко мне, издал мстительное рычание и взмахнул мечом. Я был совершенно беспомощен, и мне оставалось лишь не смотреть ему в лицо, в его страшный глаз.
В этот миг Риа выбежала из своего укрытия, отважно бросилась на огра и крепко схватила его за ногу выше колена. Балор попытался стряхнуть ее, но она крепко вцепилась в него. Риа отвлекла врага ненадолго, но этого оказалось достаточно. Я отполз в сторону и вскочил на ноги.
Однако, прежде чем я успел снова броситься в атаку, Балор злобно взревел и обернулся к Рии. Он схватил ее за руку, оторвал от себя. Огр взревел, тряхнул жертву, как тряпичную куклу,
