Вот уж кто не способен держать себя в штанах!
Братец Эрга заскучал на переговорах и решил приударить за эрешкиль. Владыка застал целующуюся парочку и взбесился. Не думаю, что там были затронуты чувства, разве что чувство собственничества, но скандал был жуткий. И теперь все ходят разобиженные и дуются друг на друга, аки малые дети.
У охламонов, получивших небольшие задания от Григоровича, дела тоже были не очень. Провалились все, за исключением самого бедового члена команды, а именно Олафа.
Чудо, не иначе как!
Безопасник обещал вернуть ребят к обеду. Вот тогда-то и выведаю подробности. Кира, кстати, тоже возвращалась сегодня. Увы, и ей не повезло. То ли наш злодей не повелся на уловку, то ли просто потерял студентку в толчее трактов, но вербовать Киру на темную сторону так никто и не стал. Может, печеньки закончились?
– Если этот гад здравствует со времен заточения Королевы джиннов, то надо понять, как он продержался так долго, – заявил Эрг этим утром. – Как насчет того, чтобы смотаться в библиотеку?
– Обожаю ходить на свидания, – сонно откликнулась я, неохотно переворачиваясь на спину.
Ночевать решили у меня. Берлога дракона была осквернена недавним присутствием Розмари, и я не собиралась даже переступать порог, пока комнату не проветрят и не зальют обеззараживающим составом.
Вдруг пышногрудая брюнетка страдала не только бешенством и скверным характером. Молчу про брошку и подбор нарядов.
Драконище неспешно одевался, откровенно любуясь картинкой заспанной гарпии. Не знаю, что его там могло порадовать, если только торжество от осознания, что недавний враг, я то есть, уложена им на лопатки. Я же не отрываясь следила за сильными руками, механически застегивающими пуговицы темно-синей рубашки. Его плечи и грудь образовывали треугольник. Это был настолько образцово-показательный треугольник, что впору изучать гусям для более точного построения клином.
Кстати, о полетах.
– А ты куда собрался?
– Бить морду брату. Заменишь меня на первой паре?
Я усмехнулась и вспомнила прошлый конфликт двух Кьяри.
– Не увлекайся.
– Ты тоже. – Эрг присел на край постели и взял меня за руку. – Я серьезно, Марсия, у меня наивная, не пуганная тобой группа. Будь добра, верни их в целости и сохранности.
И вот теперь я смотрю на непуганую, наивную группу, и на губах сама собой расцветает самая коварнейшая улыбка из моего арсенала.
– В печь методичку! – сказала бодро. – Как насчет небольшой практики?
Студенты переглянулись и… Вы бы видели их воодушевление!
Не знаю, чем они занимаются на парах у декана, но тот явно недодает им физической активности.
– Напомните-ка мне, какие формы огня вы используете? – широко шагая по коридору, уточнила я.
Группа, с трудом поспевающая следом, не иначе как отсутствие физических нагрузок сказывалось, загомонила.
– Горение, взрыв, молния, – обобщила я их хаотичные восклицания. – Плохо, студенты. Плохо! Как думаете, какая стихия сильнее?
– А вы какой пользуетесь?
Приостановилась и смерила мило улыбающегося паренька строгим взглядом:
– Молодой человек, я не настолько ограничена рамками любимого предмета и стихией, чтобы сознательно напяливать на глаза шоры и бить пяткой в грудь, утверждая, что все иное не достойно существования.
Молодой человек потупился, отстал, а после и вовсе затерялся в студенческой массе.
Довольный прогулкой ветерок кружил мои рыжие локоны. Со стороны это наверняка выглядело зловеще. Встреченный в коридоре профессор Хельмерг удивленно поднял брови, а аспирант, помогавший ему нести раздаточный материал, отступил за тщедушного старичка.
Вот что значит авторитет.
– Мне нужен доброволец! – заявила, входя в пустую аудиторию, где обычно проходила практика у стихийников. – Могу выбрать методом тыка в ближайшего, либо вы сами вытолкаете смельчака вперед.
Ох и прав был Кьяри, группа у него непуганая. Добровольцев оказалось трое: девушка и парень, что вышли сами, и рыжеволосый парень, которого подставили друзья, сделав подножку и практически уронив к моим ногам.
Пожав плечами, я отогнала зрителей за черту, поставила щит и обернулась к добровольцам.
– Встаньте в позиции. На счет «три» атакуете, – предупредила ребят, отошла на десять метров и начала отсчет: – Один… Два… Приставучая канарейка!
Группа тихонько прыснула, добровольцы немного расслабились, а я вновь посчитала. На этот раз правильно.
– Три!
Парни ударили большими сгустками огня, а вот с пальцев девушки сорвалась молния. Огонь поглотила воздушным щитом, молнию подхватил маленький смерч и банально заземлил.
– Еще раз! – скомандовала я и начала отсчет: – Один… Два… Три!
Первый парень и девушка, как и в первый раз, ударили сгустком пламени и молнией, но только посильнее, а вот третий доброволец, тот самый, кого вытолкали друзья, поступил немного хитрее. Он чуть отстал с атакой, рассчитывая, что я отвлекусь на отражение чужих ударов, и выпустил полосу огня прямо по полу.
Не мудрствуя лукаво, я просто взлетела. Говорят, что из воздуха соткана свобода человека. Та свобода, для которой нет никаких преград. Ведь воздух нельзя ограничить, нельзя поймать и придать ему форму. И зря болтают, потому что в пространстве возникла акула, сотканная из сотни маленьких ураганчиков. Существо отбило пущенную молнию хвостом, раззявило пасть и поймало брошенный студентами сгусток огня.
Развеяв полупрозрачную акулу, сплошь состоящую из завихрений, я опустилась на пол и оглянулась на группу.
– А теперь я повторю свой вопрос. Какая стихия самая сильная?
– Воздух? – не слишком-то уверенно пролепетала сероглазая студентка.
Небеса, кого мне драконище подсунул в качестве студентов? Класс коррекции?
– Стихия вашего воображения!
– А-а-а… – понятливо протянула группа, но я по глазам видела, что никакое там не «а-а-а».
Подумать только, а я еще своими охламонами недовольна была. Вот соберутся всем составом, обязательно устрою коллективные посиделки. Ну, там, командный дух, я верю в вас, ребятки, и прочее бла-бла.
– Мы рождаемся с разными способностями, это факт, – пустилась я в объяснения. – У кого-то предрасположенность к стихии воды, земли или воздуха…
На этих словах ветерок шутливо пронесся вокруг недоумевающей тройки добровольцев, взлохматив волосы, дернув рубашки, взметнув юбку.
– Вы считаете себя магами огня и используете его в своих атаках. Так поступает подавляющее большинство. Исключительно из психологических соображений. – Я сделала паузу, обводя студентов взглядом. – Они думают об огне. О том, как он горит, взрывается или расчерчивает грозовое небо. Они думают об огне, поэтому порождают огонь. А ведь среди процессов горения химических веществ бывают и исключения, когда вещество сгорает без пламени.
Я обернулась к рыжику, который пытался схитрить.
– Попробуй не думать о себе как об огромном огнемете на ножках. Не создавай сгустки или огненные лучи. Попробуй подключить воображение и раздвинуть рамки.
Парень поднял руки и нахмурился.
– Я все равно не понимаю, что должен сделать.
– Жар. Не все горит, но практически все способно нагреваться, – подсказала я. – Попробуй выплеснуть в пространство не огонь, а жар.
На лбу рыжика залегли глубокие борозды,
