Я молча кивнула, и с гораздо большей нервозностью, чем при первом поцелуе, наши губы встретились.
Глава 7
На следующий день мы вместе сидели в маленьком домике Лири. Элисон и Рой, семья, принимающая меня во время обмена, обрадовались нашему неожиданному появлению. Еще до того, как мы объяснили причину визита, мы оказались за красиво накрытым столом с чаем и аппетитным фруктовым пирогом. Шон остался в замке, чтобы продолжить заниматься книгами Натайры.
Рой, рыжеволосый великан, сидел рядом с Пейтоном с критическим взглядом, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, пока Элисон несла стул из соседней комнаты.
– Кажется, тебе и правда не везет, да? – повернулся Рой к Пейтону, когда мы объяснили свою проблему настолько подробно, насколько это было возможно.
Я нахмурилась, но промолчала.
Пейтон, у которого проклятие сегодня заметно отнимало силы, цинично усмехнулся, прежде чем ответить:
– Ты можешь мне помочь? Ты и прежде знал такие вещи, которые на самом деле никто не мог знать. Пожалуйста, скажи мне, что для меня есть спасение.
Мне стало плохо. С тех пор, как я приехала сюда вчера, Пейтон ни на минуту не показывал своей слабости. Отчаяние в его голосе поразило меня как гром. Я чувствовала себя беспомощной и не понимала, почему судьба снова возлагает на наши плечи такое бремя.
Пейтон и Рой, казалось, заслонили собой весь остальной мир. Они безмолвно смотрели друг на друга, и какое-то особое напряжение повисло между ними в воздухе. Натянутая атмосфера заставляла меня нервничать. Элисон глотала чай, словно не замечая всего этого.
Наконец Рой схватил кусок пирога, и я спросила себя, а не вообразила ли я себе его загадочное настроение.
– Кто бы мог подумать, что дочь Ваноры способна на такое. Натайра, сказали вы, так? Вы знаете, что это древнее кельтское имя обозначает «змея»? Поскольку имя, вероятно, было подобрано соответствующе… – размышлял он вслух.
– Все это замечательно, но теперь ты можешь нам помочь? – спросила я нетерпеливо.
Рой откинулся в кресле и с сожалением пожал плечами:
– Нет, помочь я вам не могу. Я могу только рассказать то, что знаю или слышал. Если вы хотите найти способ изменить судьбу Пейтона, то это в ваших руках.
Пейтон напрягся.
– Нам нельзя терять времени. Расскажи все, что знаешь об этом, – коротко попросил он.
Рой кивнул, вытер пальцы о салфетку и закрыл глаза. Казалось, что он копался в своих воспоминаниях, пытаясь извлечь нужную информацию. Тихим голосом он начал говорить:
– Сила справедливых ведьм передается из поколения в поколение. Поэтому только Натайра могла наложить проклятие. Сверхъестественные силы, можно сказать, у нее в крови. Но у Натайры не было наставления матери, правил и мудрости женщин Фэр-Айл, которые научили бы ее верно использовать свой дар. Поэтому она никогда не могла обрести силу Ваноры.
Но эта слабая сторона и есть ваше счастье. В ваших интересах, что она не настолько могущественна, как ее мать, так? Благодаря крови Ваноры у нее была сила наложить проклятие, но кровь ее матери также достаточно сильна, чтобы снять его. Подозреваю, что только кровь Ваноры сможет спасти Пейтона, – подвел итог своей речи Рой.
В наступившей тишине был слышен только тихий свист чайника, который Элисон поставила на огонь еще раз.
– Но тогда нет никакой надежды, – обескураженно констатировала я.
– Я же сказал, что не знаю, как это может вам помочь, да? – признался Рой.
– Ванора мертва. Ее кровь была пролита много лет назад, – тихо пробормотал Пейтон.
Должно же быть решение! Почему судьба свела нас с Пейтоном, если нам не суждено быть счастливыми вместе? Или есть какой-то способ спасти Пейтона, просто мы еще не нашли его?
Я задумчиво уставилась на разноцветные вышитые цветы на старинных льняных салфетках перед собой, не в силах придать смысла игре красок. Мой палец скользил по ткани вслед за нитью. Одна из них была самой бросающейся в глаза. Красная и толстая нить образовывала собой кульминацию всей картины, венчая своим огнем самый красивый из цветов. И тут я увидела его. Неправильный стежок. Грубая черная нить наложилась на красную и, как будто завидуя ее красоте, почти заслоняла ее.
Движимая импульсом, которого я не понимала, я провела пальцем до того места, где черная нить брала свое начало. Небольшой узелок удерживал собой грубую нить. Кончиками пальцев я потянула за него, и по частям убрала неправильный стежок. Когда вся нить оказалась в ладони, мне показалось, что само солнце подарило цветку свои лучи, и красный цвет выглядел совершенным, как никогда. Красный, как кровь.
Внезапно у меня закружилась голова. Грубая пряжа небрежно упала на землю, в ушах зашумело и мир вокруг меня начал вращаться. Я закрыла глаза, едва почувствовав, как падаю со стула и соскальзываю в темноту.
Боль пронзила мою руку, как огонь, пробежав по ней к моим онемевшим пальцам. Я глубоко вдохнула. Запах железа ударил мне в нос, наполнил мой рот, и мне стало плохо. Медленно к моим пальцам вернулась чувствительность. Я открыла глаза и посмотрела вниз на свои руки. Скользкая и теплая кровь лилась на оружие. И на меня. Обхватив кинжал, я вонзила его так крепко, что моя рука коснулась неподвижной груди мужчины. Я почувствовала, что сердце под моими пальцами перестало биться. Одно слово пронзило мой смятенный разум: предательство.
С паническим криком я пришла в себя. Я лежала на полу с вырывающимся из груди сердцем и каплями пота на лбу, а моя голова покоилась на коленях Пейтона.
Мне пришлось поморгать несколько раз, чтобы выкинуть образы из головы. Я не понимала, что со мной только что произошло, не понимала своей внезапной слабости. Я потерла руку, которая все еще болела.
– Mo luaidh, все в порядке? Ты потеряла сознание.
Я сглотнула. Все в порядке? Без понятия. Мне хотелось заплакать, так сильно поразило меня странное видение. Все смотрели на меня, и Элисон протянула мне стакан с водой. Так как я была еще не в состоянии встать, то просто сделала глоток. Моя рука со стаканом дрожала, и Рой обеспокоенно нахмурился.
– Может, вызвать врача? – предложила Элисон.
Врача? Вот уж нет. Я с трудом могла восстановить в памяти образы, которые только что отчетливо стояли перед глазами. Они исчезли так же быстро, как и появились, и не осталось ничего, кроме гнетущего чувства. Я стиснула зубы и встала. Пейтон поддерживал меня и не отпустил даже тогда, когда я заверила его, что все в порядке.
После того испуга, который все испытали из-за меня, мы были почти рады, что можем вернуться к таким вещам, как проклятие. По крайней мере, сейчас никто не находился в
