— Старайся, покажи еще раз хозяину, как ты хочешь, — и когда она облизала палец, втягивая его внутрь, толкнулся вторым пальцем, дождался, пока она выгнется от удовольствия, и тогда вошел в нее на всю длину члена сразу, не жалея.
Это было так восхитительно, что Лейтис застонала, едва не закричала, и Эйдан еще и еще опускал пальцы ей в рот, пока не решил сменить позу. Теперь он наваливался на нее всем телом, давал ей ощутить насколько он сверху и какой он тяжелый — это было совершенно восхитительное чувство, несравнимое ни с каким другим. Он сжимал ее в тесных объятьях, стискивая ладони на плечах и двигался в ней, резко, жадно, страстно, а потом провел рукой вниз, ухватил за попку и хрипло сказал на ухо:
— Закинь на меня ножку. Выше. Вот так, — а потом вошел еще глубже, еще сильнее, так что Лейтис казалось, что она ощущает Эйдана буквально всем своим телом, по которому от каждого его движения в ней расходится дрожь наслаждения.
Он продолжал двигаться, ускоряясь, и целовал ее в губы, в подбородок, в шею, снова спускаясь к ошейнику. А добравшись до него, ухватил зубами и потянул, с глухим страстным полустоном-полурычанием. И Лейтис, ощутив давление ошейника, невольно запрокинула голову, открывая Эйдану шею, которую он тут же принялся снова целовать.
— Моя… моя… моя… Моя Лейтис, моя девочка, моя саба.
— Ваша хозяин, только ваша и больше ничья, ни за что не буду ничья другая, — согласилась Лейтис, потому что ощущала это именно так: она могла быть только с ним, с этим восхитительным красивым властным мужчиной, могла принадлежать только ему, навсегда, потому что ни с кем другим ей не может быть и в половину так хорошо. Она всегда хотела ощущать в себе только его член.
И на этой мысли ее накрыла волна восхитительного оргазма, который длился очень-очень-очень долго, так что Лейтис совершенно выдохлась к тому времени, как он кончился, и ощутила себя свалившейся на кровать тонкой тряпочкой, которую только что очень хорошо отгладили — всем телом Эйдана.
— Лейтис, — шепнул он ей на ухо, теперь совсем ласково, прежде чем, отстранившись лишь ненадолго, укрыть одеялом и тут же, улегшись рядом, сжал в сильных и крепких объятьях, в которых было очень уютно. — Самая чудесная, самая сладкая, самая страстная… С тобой восхитительно хорошо, девочка моя, — все так же шепотом говорил он, касаясь ее щек, подбородка и губ, легкими, неторопливыми расслабленными поцелуями.
— Мхм-м-м, — согласилась Лейтис, у которой сил не было даже на то, чтобы шевельнуть языком, привалилась к Эйдану поближе и мигом уснула.
"С ума сойти" — это была первая внятна мысль, которую подумал Эйдан, когда все закончилось и стихла последняя судорога невыносимо яркого оргазма. И теперь это "с ума сойти" повторялось у него в голове на разные лады, пока он лежал, сжимая в объятьях свое спящее сокровище с растрепавшимися хвостиками. Эйдан очень осторожно, чтобы не потревожить, стянул резинки с волос Лейтис, отложил на тумбочку и продолжил смотреть на ее умиротворенное во сне лицо, слушать ее тихое, ровное спокойное дыхание.
От всего этого и впрямь было можно свихнуться: то ли от радости, то ли от изумления, то ли от понимания, что он все это время вел себя как полный дурак — а скорее от всего сразу и одновременно. От того, что сегодня его жизнь благодаря Лейтис снова сделала кульбит, и теперь его саба сладко спит в его объятьях, ровно так, как он еще вчера, да что там, еще сегодня смел только мечтать. "Ты ей нужен, так же сильно, как она тебе. Понял ты наконец? — строго сказал Эйдан сам себе. — Тебе сказали "ярко-зеленый", вот и слушай, что оракул говорит"
Впрочем, еще лучше было слушать Лейтис, которая всегда и во всем была совершенно запредельно искренней. А особенно с ним, Эйданом, потому что доверяла ему. Так, как, может быть, никому никогда не доверяла в жизни раньше. Своему хозяину, которому только что подчинялась с таким нескрываемым и страстным удовольствием. Эйдан ужасно сглупил, решив, что при таких проблемах в жизни, где она пугается каждого его неосторожного слова и движения, пугается даже неожиданных сюрпризов — проблем в сексе у нее будет еще больше. И потому держал дистанцию здесь куда сильнее. И сглупил. Потому что нужно было делать ровно наоборот, потому что в постели Лейтис вовсе не была запуганной, и он мог ей дать то, что ей нужно, в полной мере. Они оба могли быть друг с другом ровно так, как им обоим было нужно.
"Спасибо, моя чудесная саба", — подумал он, улыбнувшись. Его Лейтис сделала все правильно, принялась его соблазнять и соблазнила, в конце концов. Хорошая саба, замечательная, готовая, если хозяин ошибся и делает все неправильно, взять и сделать правильно. Строптивая, своевольная, беспокойная — самая лучшая для Эйдана. Он бы не хотел никакой другой. Лейтис была лучше всех, лучшая в Луденвике, в Нортумбрии, на всей планете.
Глава 5
Будильник у Эйдана на медальоне играл какую-то приятную мелодию, от которой Лейтис хотелось не просыпаться, а продолжать смотреть сны уже под нее, вплетя в ускользающее сновидение, в котором она куда-то шла по лесу — возможно, за грибами — а музыка звучала прямо из крон деревьев. Денек там стоял погожий, и просыпаться из этого сна вовсе не хотелось, но потом Лейтис ощутила объятия Эйдана — и немедленно передумала, решив, что в реальности сейчас намного лучше.
— Хозяин Эйдан, — восхищенно прошептала она, открыв глаза и увидев, что он уже не спит, после чего сразу кокетливо спросила: — А я заслужила утренний поцелуй?
— Доброе утро, моя чудесная Лейтис, — Эйдан улыбнулся и тут же наклонился к ней, коснувшись носом кончика ее носа. — Ты заслужила много-много утренних поцелуев, и не утренних тоже, всяких разных, — сказал он очень довольным тоном и сразу же, в подтверждение слов, поцеловал ее, нежно, неторопливо и с удовольствием.
Лейтис осторожно погладила его по боку, радуясь этой возможности расслабленно побыть с ним. Эйдан уже пообещал, что весело будет за завтраком, а значит сейчас можно было просто целоваться и обниматься, а может даже заняться сексом "ванильно", если он захочет. Все-таки сабмиссивность требовала подчинения не круглосуточно, а сколько-то, не слишком много. Каждому сабу нужно было свое количество командного воздействия, чтобы успокоить нервы и магию и на какое-то время сделаться как нормальный член общества, который может за себя отвечать, и выяснить это количество можно было только опытным путем. В любом случае, после вчерашнего Лейтис стало легче,
