Моррис быстро опрокинул в себя виски, расплатился и, встав, ухватил за руку смеющегося Тома:
— Идем.
***
Притискивать разгоряченное тело к стене было настолько приятно, что Филипп, сдерживаясь из последних сил от желания, довольно пофыркивал, жадно сжимая в ладонях упругие округлые ягодицы рыжего любовника. Полутьма коридора скрадывала краски, но в темноте мужчина не терялся, отлично помня расположение вещей в доме Грина.
— Детка, я хочу тебя, — пальцы Филиппа скользнули под верхний край джинсов, вырисовывая непонятные рисунки на коже поясницы парня. — Ты такой… — зубы Фила сомкнулись на шее Томаса, когда тот откинул голову назад, тяжело дыша после страстных поцелуев.
— Какой? — сипло выдавил Томас, вплетая пальцы в растрепавшиеся волосы Филиппа, с удовольствием стягивая с того резинку и распуская волну пшеничных прядей, слушая протестующее рычание.
Грин знал, что Моррис на дух не переносил, когда его волос так или иначе касались, а особенно, когда распускали. Тогда Фил становился достаточно агрессивным, что было на руку Томасу, обожающему видеть, как в серо-стальных глазах любовника начинает плескаться больше страсти вперемешку с желанием подчинить, втрахивая в постель до изнеможения.
— Детка, ты напрашиваешься, — прохрипел Филипп, кусая Грина за мочку уха.
Раздавшийся в ответ довольный стон послужил для Морриса сигналом, что он делает все верно, доставляя любовнику наслаждение. Прижимая того к себе, лаская кожу шеи быстрыми поцелуями, Филипп с удовольствием впитывал чужие эмоции. Смех вместе с приглушенным постаныванием сносили крышу получше всякого афродизиака.
— Скажи это, Фил! — неожиданно тонкие пальцы вплелись в волосы мужчины на затылке.
Резкий рывок, и Моррис охнул, мгновенно нахмурившись, когда Том оторвал того от себя, держа на расстоянии, и требовательно заглядывая в глаза. Все бы выглядело достаточно безобидно, если бы при этом Грин не прижимался пахом к бедрам любовника. Сквозь плотную ткань джинсов ощущалось, как оба возбуждены до крайности. Филипп завелся из-за долгого отсутствия секса в принципе, а реакция Грина была понятна изначально — Моррис не мог никак иначе по-другому воздействовать на него. А вот то, что Томас впервые позволил себе необычное поведение, властно отстраняя от себя любовника, было чем-то новеньким.
Моррис никогда не разрешал подобное. Никогда и никому, и на то, чтобы разозлиться, хватило пары секунд. Филипп резко ударил Грина по руке, несмотря на появившуюся боль из-за нескольких случайно вырванных волосков. Грин ухмыльнувшись, захохотал, и тут же сбил дыхание, когда Моррис встряхнул его, грубо разворачивая к себе спиной и притискиваясь бедрами сзади. Горячее дыхание обдало шею Тома, и он поежился, тем не менее, подаваясь назад, приподнимая бедра, и провокационно потерся о пах Филиппа. Уперев ладони в стену, Том принял удобную для обоих позицию, ощущая, как руки любовника начинают гладить по животу, задирая вверх тонкий хлопок майки, очерчивать ореол сосков.
— Не. Смей. Смотреть. На. Меня. Так, — прохрипел угрожающе Филипп, который минуту назад видел вызов в янтарных глазах рыжего парня.
— О-м-м-м, — лишь смог промычать Томас, откидывая голову назад и опираясь о плечо Фила.
Моррис в постели всегда без исключений подчинял, руководил, властвовал, порой на грани легкой боли. Но всегда при этом доставлял удовольствие, не считая себя эгоистом, который только и может, что трахать, не заботясь о любовнике. А видя вызов и нежелание подчиняться в глазах того, кому надлежало быть снизу, зверел, еще больше желая подмять под себя.
Томас, покачивая задницей, возбуждал настолько сильно, что Филипп не выдерживал, шаря ладонями по телу парня, вжимаясь пахом в ягодицы любовника так крепко, что члену, стиснутому тканью джинсов, становилось больно. Жар возбуждения, пройдясь по коже электрическим током, заставлял тела обоих мужчин дрожать от неудовлетворенности.
— Томми, детка, я так хочу трахнуть тебя, — просипел Фил, сжимая пальцами бедра Грина.
— Тогда двигайся в спальню, за угол, — едва выдохнул рыжий, расфокусированным взглядом поглядывая на Морриса из-за спины.
Схватив хозяина лофта за руку, Филипп потащил его в дальнюю часть квартиры, где находилась угловая спальная комната.
В лофте Грина не было отдельных помещений, кроме огромного санузла: с душевой за раздвижными прозрачными панелями, туалетом, чашей умывальника, вырезанной в полутораметровой мраморной подставке, кучей полок и стоек для полотенец и банных принадлежностей. Там же стоял стиральный агрегат и бойлерный котел.
Зону кухни отделяла только длинная крытая барная стойка, все остальное пространство практически не имело зонирования. Высокая мебель, например, стеллажи и шкафы, располагались вдоль стенных кирпичных проемов, а мягкая — по всему пространству масштабной квартиры, в которой, при желании, можно было рассекать на велосипеде. В конце квартиры, за угловым поворотом, было еще одно помещение, без дверных проемов и перегородок — спальня.
Подтолкнув Томаса поближе к кровати, стянув с того майку, которая отозвалась жалобным треском, Фил скинул с самого себя футболку и с удовлетворенным мычанием прижал к себе Грина, соприкасаясь оголенной кожей с его. Том, вцепляясь в плечи Филиппа, шумно дышал. Нашарив губы ирландца, Филипп впился в нежную кожу страстным и безумным поцелуем, то кусая, то нагло врываясь в чужой рот языком, тем самым вызывая стоны, исходящие откуда-то глубоко из груди Тома.
Прочая одежда полетела в разные стороны, и когда не удавалось стянуть ее одним рывком, Моррис бесился, а Том заливисто хохотал, дразня любовника еще сильнее. Опрокинув Грина на колени, Фил вцепился в его рыжие волосы и заткнул самым действенным способом, погрузив член в горячий влажный рот. И некоторое время тягуче постанывал, слушая довольное причмокивание и сопение внизу.
Томас был сторонником игр «Подчиняй и властвуй» и с бешеным удовольствием отдавался роли нижнего. Бывало, за дерзость Филипп мог крепко надрать ему задницу, но Грин, хоть и орал дурниной, ощущая сильные удары по изрядно покрасневшим ягодицам, после кончал настолько бурно, что едва не отключался на пару минут.
Сейчас, кажется, любовник разошелся не на шутку, потому что, излившись в глотку Тома, толкнул его на кровать и схватил с подлокотника толстую силиконовую кухонную лопатку, которую присвоил у Грина для его же порки. Лопатка была довольно крепкой, упругой, ярко-красного цвета, и следы на заднице оставляла такие же красные.
После первого удара Томас вскрикнул, но вырываться и не подумал, наоборот — подставляясь под каждый хлесткий шлепок, довольно мычал, уткнувшись лицом в подушки. И чувствовал, как член пульсирует от прилива крови в приступе острейшего возбуждения. Но Моррис не дал ему кончить сразу.
— Сучка, — прохрипел он, выволакивая большой флакон смазки в изголовье кровати. — Какой запасливый! — мимоходом съехидничал он, выливая немного на пальцы, и рывком вставил в разгоряченную дырочку сразу два. Том охнул. — Что такое? Ты же растянул себя.
—
