— Уж будь уверен! — рявкнул Филипп, быстро расправляясь с фольгированной упаковкой презерватива.
Твердый орган одним движением вошел в подставленную дырку, проникая до самого конца и заставляя Грина прогнуться от удовольствия. А потом рыжий только скулил и стонал, оттягиваемый за волосы цепкой рукой, ощущая, как внутри размеренно движется горячий ствол. Собственный член обильно сочился влагой, но Филипп не давал к нему прикоснуться, каждый раз награждая попытки болезненным шлепком. Ягодицы были уже не просто красные, а малиновые, в яйцах тянуло, но Том знал, что до кульминации еще далеко.
Через некоторое время Моррис прервался и грубо перевернул его на спину, сильно разведя колени. Вновь втиснулся в уже растраханную дырку и принялся вколачиваться с удвоенной силой, мимоходом сильно ущипнув Грина за соски. Томми зашипел — это было его очень чувствительное место. Забывшись, он опять потянулся к члену и тут же схлопотал по пальцам все той же лопаткой.
— Ау-у-у! — взвыл он.
— Не смей! — задыхаясь, приказал Моррис, чуть замедляя темп и поудобнее перехватывая лопатку.
Том стиснул зубы и вцепился в простыни, а следующую секунду едва не взвизгнул — кончик лопатки шлепком опустился на влажную чувствительную головку. Удар не оказался столь сильными, как по заду, но для данного органа достаточно было и совсем легкого замаха. Следующий шлепок пришелся на ствол, затем вильнул по поджавшимся яичкам и опять вернулся на головку — Филипп явно издевался, словно заправский садист. Грин орал, как заведенный.
На последних двух ударах Том задержал дыхание и бурно кончил, неистово выплескивая семя на живот. Стон, который он при этом издал, едва не оглушил его самого, а потом наступила кратковременная темнота, пригасившая все краски, и лишь оргазм пронизывал от макушки до пяток, сладкой волной поддразнивая нервные окончания.
Моррис, выжатый, как лимон, повалился рядом с Грином и растянулся во весь рост. Длинные пряди волос прилипли к потному лицу и шее, но мужчина не обращал на это внимания. С трудом он стянул с члена забитый спермой презерватив и шмякнул в мусорную корзину, заботливо проложенную специальным одноразовым полиэтиленовым мешком. Ночь только начиналась, и следовало немного передохнуть перед следующим раундом — Филипп слишком долго этого ждал, чтобы сдаваться всего после двух эякуляций.
Моррис скосил взгляд в сторону довольно щурящегося лежащего рядом Тома. На его губах играла улыбка, а в янтарных глазах плескалось полное удовлетворение от их небольшого секс-марафона. Любуясь профилем Грина, Моррис поймал себя на мысли, что скучал по этой шлюховатой заднице, отчасти с неохотой думая, с кем и как все это время проводил Том: как часто его нагибали, как часто он брал в рот чужие хозяйства. Подобные мысли шпарили, как кипяток, вызывая в глубине сердца Филиппа неясные ему чувства: то ли раздражение, то ли гнев, то ли любопытство вместе со всем остальным.
Коктейль разнообразных эмоций начинал бурлить внутри, и Моррис, поморщился, привставая и наклоняясь над Томом, удерживая свой вес на согнутых руках. Волосы, взмокшие от пота, спали по плечам, слегка касаясь кончиками тела Грина. Как же Филиппа бесили эти лохмы, которые отрастил Эмиль! Прическа, принадлежащая самому Моррису, нравилась ему гораздо больше, но обрезать белокурую копну нельзя. Запрещено. Иначе Эмиль поймет, сможет догадаться, поразмышляв своей глупой блондинистой башкой.
— Ну что, детка, твоя попка в норме? — Моррис с прищуром вгляделся в глаза Тома.
— Более чем, — промурлыкал тот, поводя бедрами в подтверждение, и выгнулся, потягиваясь. — Думаю, твой член тоже вскоре будет в боевой готовности, — слишком прозрачный намек и движение шаловливого язычка. — У меня пара новых игрушек, если хочешь.
— Х-м-м… И почему я не сомневался, что ты приобретешь нечто новенькое, Томми? — ухмыльнулся Филипп.
Пользуясь тем, что Грин растянулся на кровати, раздвинув ноги, Моррис подтянул того ближе к себе, прижимая его бедра к своим. Когда Том довольно заурчал, словно огромный рыжий кошак, Фил прикусил губу, хохотнув.
— Я только «за» любые движухи, Томми, — оповестил Фил, поглаживая ладонями живот Грина, с удовольствием отмечая, как мышцы его плоского живота от прикосновений напрягаются, а член начинает заинтересованно приподниматься.
— В нижнем ящике, — улыбнулся Том. — Анальная цепочка с крупными шариками и вибратор с дистанционкой: помнится, ты хотел регулировать процесс, не отрываясь от того, как я тебе отсасываю. Я готов!
Филипп, склонившись, жадно поцеловал Грина, укусив того за нижнюю губу, слушая в ответ приглушенный охи, и ощущая нетерпеливые движения бедер, словно Грин всем своим существом жаждал слиться с Моррисом сию же секунду.
— Нетерпеливая сучка, — выдохнул Фил, блаженно представляя, как прекрасно они проведут остаток ночи.
Ему определенно очень нравился Том. Не так, как должен был нравиться любовник, у которого, помимо него одного, еще целый вагон трахальщиков. Но Филипп готов был бы прикончить самого себя, чем сознаться, произнести волнующие слова вслух. Пусть эти чувства сдохнут внутри, оставшись тайной. Секретом. Только его переживаниями. Они никогда не должны стать реальностью. Для этого Филипп готов был приложить все силы.
========== Глава 4. ==========
Филипп совершенно не понимал, как подобное могло произойти. Почему он, вместо того, чтобы спать, уступив место Эмилю, так и не смог уйти в «тень», тем самым оставшись владельцем сознания. Морщась, потирая переносицу, Моррис сидел на привычном месте Эмиля, на территории учебного кампуса. Прохладный ветерок взъерошивал пепельные прядки, выбивая их из небрежно завязанного пучка. Недовольно смахивая волосы с лица, когда те лезли в глаза, Филипп костерил Эмиля, на чем стоит свет.
— Какого хера этот нытик не проснулся?! — шипел себе под нос Моррис, в очередной раз, спрашивая самого себя, а какого, собственно, черта, он вообще решил пойти на учебу Эмиля вместо того, чтобы не воспользоваться временем и провести его так, как хочется именно ему.
Причин было несколько: во-первых, Джонс не пропускал семинары или лекции, а если он вдруг не появится, то возникнут вопросы у куратора курса; во-вторых, Морриса точило адское любопытство. Ему хотелось воочию увидеть Луиса Кронви, посмотреть тому в глаза и понять, что такого в нем увидел глупый Эмиль, которому этот самый Луис очень нравился.
Находясь в состоянии дремы, Филипп по ночам слышал, как Эмиль шепчет чужое имя, как улыбается, довольно печатая сообщение этому приезжему парню. Подобное Джонс испытывал впервые, и Филиппа будоражило изумление напополам с раздражением.
Цокнув, Моррис порылся в кармане толстовки, доставая на свет пачку сигарет и прикуривая тонкую палочку, жадно втягивая в легкие ароматный дым, который в мгновение помог чуть расслабиться,
