Врач выходил буквально на несколько минут, и совсем не ожидал, что его пациент явится без спроса — тот застыл возле цветов, почти касаясь руками широких листов особенно высокой пальмы. Адалрик прикрыл дверь и замер. Он внимательно изучил гостя, придя к определенному выводу: белоснежная футболка, узкие джинсы, волосы завязаны в небрежный пучок.
— Здравствуй, Филипп, — спокойно поздоровался Майер, проходя к своему месту и останавливаясь возле стола. — Может быть, присядешь? — мужчина приглашающим жестом указал на кресло.
Гость мимолетно усмехнулся и кивнул, направляясь к мягкой и удобной мебели. Устроившись, Моррис приподнял бровь, снова осматривая палисадник врача, и протяжно выдохнул: «Хм-м-м…». И когда Адалрик сел за свой стол, переспросил:
— Так почему?
— О чем ты? — Майер, терпеливо посматривая на посетителя, вытащил ежедневник, положив его перед собой.
Он не ждал сегодня прихода Филиппа. Тот, разумеется, заранее не сообщил о своем визите, но словно точно знал, когда у Майера было окно между пациентами. Адалрик виделся с Эмилем сутки назад и не предполагал, что Филипп придет столь скоро, да еще и в относительно спокойном настроении. Однако складывалось ощущение, что это лишь видимость, и на самом деле Моррис сдерживает себя изо всех сил.
— Почему так много цветов? Вы говорили Эмилю, что ради пациентов, док, но что-то мне кажется, что это не вся правда, — в серых глазах сверкнул странный огонек, и Адалрик подавил в себе желание поежиться.
— Мне нравятся цветы, — спокойно ответил мужчина. — А еще они действительно создают комфорт.
— Понятно, — протянул Филипп, явно не поверив до конца в искренность объяснения. — Что ж, должен сказать спасибо, док. Вы чудесным способом начали узнавать меня с первого взгляда.
— Не так уж это и сложно, — вздохнул Адалрик, пожав плечами. — Ты и не скрываешься.
— Это да, — хмыкнул Филипп, закинув ногу на ногу, расслабленно облокотившись на спинку кресла. — Кстати, должен сказать, что после вашего сеанса гипнотерапии Эмилю было плохо, — широкая ухмылка расчертила губы Морриса.
Адалрик весь подобрался. Эмиль ему не звонил, никак не сообщил о своем плохом самочувствии. Не очень приятно было узнать данный факт от… другого человека, как бы странно это не прозвучало. Майер стиснул пальцами ручку, задумчиво нахмурившись.
— Что же произошло? Расскажешь мне, Филипп? — Майер понял, что общаться с Моррисом стоит уважительно, как бы гладя того по шерстке.
— Ничего особенного, док, — фыркнул Моррис, дернув плечами, словно действительно ничего значительного не произошло. — Его парень, этот Луис. Он решил порадовать Эмиля, и купил ему фисташковое мороженое. Так Эмиля потом долго полоскало.
Брови Майера дернулись, и он задумался.
— Ты расскажешь мне, в чем причина? — тихо, добавив немного просительности в голос, спросил врач.
Филипп внимательно вглядывался в лицо психиатра, словно что-то выискивая. Моррису не шибко нравилось, что все внимание переключилось на Джонса — снова Эмиль да Эмиль. Но психотерапевт высказывал крайнюю заинтересованность, и Филипп, хотя бы в этот раз, решил пойти навстречу и ответить на важные вопросы Адалрика.
— У Эмиля была довольно жестокая мать…
— Она не являлась твоей родственницей? — перебил Майер, и Филипп поморщился.
— Разумеется, нет! — возмутился он, словно врач его чем-то оскорбил. — Такая психопатка не могла быть моей матерью. Мои родители живут в Канаде, оттуда и я родом, — данную информацию Адалрик поспешил записать, и взгляд Филиппа внимательно проследил за действиями мужчины, не став пояснять, откуда он знает о своих «родителях». — А Эмиль прожил всю жизнь здесь, в Окленде. Хм-м-м… Так вот, скажу лишь, что мать Эмиля — конченная бабища, которая сына не любила, а когда тот захотел попробовать мороженое, что она купила себе, дамочка слетела с катушек и избила его.
— Только из-за того, что ребенок захотел попробовать мороженое? — глухо пробормотал Адалрик.
— Только из-за этого, — фыркнул Филипп. — Это малая деталь из того, что было когда-то в прошлом. Но суть в том, что Эмиль предпочел забыть обо всем, и я ему помог.
Майер долго всматривался в лицо Морриса, понимая, что им обоим предстоит длительная работа, и мотивы, поступки Филиппа пока что не были ясны. Самого мужчину Адалрик не знал, но крайне сильно хотел изучить. Маленькие пазлы потихоньку собирались в единую картину, но этого все равно было недостаточно, слишком мало информации, которую требовалось еще каким-то способом вытащить из настороженного и готового в любой момент огрызнуться человека.
— Филипп, пожалуйста, расскажи мне о себе, — Адалрик, даже не пытаясь скрыть своего интереса, подался вперед, глядя на мужчину прямо, не отводя взгляд.
Моррис удивленно замер, и вдруг засмеялся. Никто никогда в жизни не просил его об этом. Даже Томас. При мысленном упоминании знакомого имени, под лопаткой что-то кольнуло и заныло протяжно, надрывно, тоскливо-болезненно.
Адалрик располагал к себе. Этому способствовал и взгляд, полный неподдельного участия, желающий всеми силами помочь, и спокойный, размеренный тон голоса. Профессионализм мужчины был на высшем уровне, и этим он нравился Филиппу, который редко мог признаться, что другой человек в чем-то ему симпатичен.
— Задавайте вопросы, — великодушно сказал Моррис, махнув рукой, как бы тем самым давая сигнал для врача, что он может действовать. — Но если мне что-то не понравится, то я сразу же уйду, — предупредил он, нахмурившись.
— Хорошо, — Майер потер подбородок, задумавшись, а что, собственно, спросить первым. — Скажи, Филипп, сколько тебе лет? Как я понял, ты родился в Канаде, верно? Кто твои родители?
Моррис ухмыльнулся от изобилия вопросов, но последний, заданный с легким придыханием, парню совершенно не понравился. Он нахмурился сильней, сжав губы в узкую полоску, но решил дать шанс врачу продолжить беседу, несмотря на то, что тот спросил нечто, пришедшееся не по вкусу Филиппу.
— Мне тридцать лет, — произнес Моррис. — И да, я из Канады, а кто мои родители… Хм-м-м… Это сложный вопрос. Я не знаю, кто они, но знаю, что они есть. Просто это факт, я в курсе, что оттуда, и все.
Разубеждать мужчину Майер не стал. Он кивнул, записав информацию в свой ежедневник. Врачу следовало действовать очень и очень осторожно, так что он тщательно продумывал, о чем спросить, чтобы, с одной стороны, узнать нужную и важную информацию, а с другой — не разозлить его, дабы разговор вообще не прекратился.
— Скажи мне, пожалуйста, — Майер помедлил, едва заметно сведя брови на переносице, — ты выглядишь так же, как и Эмиль?
— Что?! — возмущенно процедил Филипп, явно начав раздражаться. — Разумеется, я выгляжу не так! Разве
