Алек, крепко обняв Магнуса, любовался потрясающим зрелищем. В глазах обоих отражались цветные вспышки, Бейн старательно фотографировал происходящее, стараясь запечатлеть каждый значимый миг этого удивительного дня.
И даже когда фейерверки отгорели, они продолжали взрываться в сердцах и душах тех, кто, счастливо улыбаясь, расходились с площади, направляясь домой или в кафе, ведь праздник на этом не заканчивался.
Не стал завершением он и для Магнуса, который, с приходом темноты, все больше укреплялся в мысли, что Алека сегодня не отпустит…
***
Они вошли в квартиру, держась за руки. Магнус переплел свои пальцы с пальцами Алека, удерживая, словно боясь, что может отступить от принятого не так давно решения продолжить прекрасный вечер.
Лайтвуд глядел внимательно, всматриваясь, казалось бы, в саму душу Бейна, будто понимал, о чем думает парень. Когда они скинули обувь, Магнус потянулся к Алеку, хватаясь за его шарф и медленно стаскивая вещь с чужой шеи, прильнув к горячим губам. Лайтвуд тяжело дышал, его руки осторожно поползли по спине Магнуса, пока не остановились на талии, прижимая азиата крепче к себе.
Наконец, Алек отстранился, но лишь за тем, чтобы скинуть верхнюю одежду, отбрасывая на диван. Пальто Бейна оказалось там же, через пару секунд, и они вновь прижались другу к другу, сливаясь в еще более горячем поцелуе.
Алек чувствовал желание Магнуса, потакал ему, увлекал за собой и своей жаждой. Он знал, что отступит в любой момент, если Бейн не справится со своими страхами. И пусть будет невероятно тяжело, но спокойствие любимого человека важнее. Но пока этого не произошло, Лайтвуд намеревался всеми силами дать понять, что оправдает доверие Магнуса к нему.
Инстинктивно они продвигались в сторону спальни Бейна, шаг за шагом. И точно так же, постепенно избавлялись от мешающих вещей, стремясь побыстрее ощутить под пальцами обнаженную кожу.
Магнус не противился, когда Алек снял с него пуловер и майку, наоборот — вцепился в пуговицы рубашки Лайтвуда, расстегивая одну за другой. Ткань соскользнула с плеч, и азиат тут же принялся покрывать их поцелуями, сквозящими легким нетерпением.
Алек не мешал ему, полузакрыв глаза и поглаживая теплыми руками его поясницу. И невольно усилил нажим, едва губы азиата коснулись шеи. Это было упоительно хорошо и сладостные токи прошивали от макушки до пяток, тугим узлом скручиваясь внизу живота.
Магнус очень жалел, что у него всего две руки, и он не может прямо сейчас, досконально исследовать тело любимого, хватаясь за него, обнимая и скользя ладонями по спине, наслаждаясь гладкостью кожи и проступающими мышцами.
Александр был красив настолько, что у Бейна не хватило бы слов, чтобы описать, как он очарован каждым изгибом, каждой черточкой, выцеловывая губами дорожку на шее, изучая татуировку и слушая судорожные вдохи и стоны. Все страхи, сомнения, переживания Бейна ушли на второй план, и перестало существовать непонятное чувство, словно что-то не так. Нет, все было верно, правильно и необходимо.
Когда губы Магнуса коснулись подбородка Лайтвуда, он отстранился, заглядывая в потемневшие глаза напротив. Казалось, Алек совершенно перестал соображать, прижимая к груди свою драгоценность, позволяя дарить себе жаркие поцелуи.
Бейн, поддавшись эмоциям, запустил пальцы в волосы парня, прошептав ему в самые губы:
— Я люблю тебя, Александр, — а свободная рука коснулась кромки чужих брюк.
— Я без ума от тебя, Магнус, — выдохнул Алек в ответ и добавил: — Я хочу снять все это… Мне мешает…
Бейн улыбнулся, тихо рассмеявшись от восторга, что он испытывал. Это их первая настоящая близость. И поцелуи, пусть сладкие, вызывающие дрожь во всем теле, не сравнятся с соприкосновением голой кожи, с тем, как хорошо становится, когда желание и нетерпение берут верх над всеми прошлыми сомнениями.
Магнус коснулся собственных штанов, вытаскивая пуговицу из петель и расстегивая молнию. С брюками Лайтвуда азиат поступил точно так же, слушая, как Алек шумно вдыхает воздух в легкие.
Брюнет, с шалой улыбкой, проследил за манипуляциями Бейна, чуть приспустил край ткани и слегка шевельнул бедрами — брюки съехали вниз, а Лайтвуд вышагнул из них, попутно стягивая носки.
Движение было настолько игривым и забавным, но в то же время, эротичным, что Магнус невольно отзеркалил. И ведь не зря он занимался танцами — в его исполнении эти действия граничили едва не со стриптизом. Не удивительно, что у Алека почти сорвало крышу.
Он подхватил Бейна на руки и опрокинул на кровать, впиваясь в его губы и жадно оглаживая тело. Теперь наступило время Алека, целовать каждый изгиб и рисовать кончиком языка влажные узоры на шее, ключицах, груди… Он спускался все ниже, и пальцы Магнуса, зарывшиеся в его волосы, одобряли и подталкивали, сопровождая действия рваными вздохами.
Все, что могло помешать, стаскивалось и бесцеремонно отбрасывалось в сторону, Лайтвуд жаждал добраться до самой сути, твердой, горячей, и ласкать, вбирать, чувствовать на вкус и не выпускать из плена, пока это гибкое тело не выгнется ему навстречу, захлебываясь в стонах. И он своего добился.
Экстаз, в котором находился Магнус, Алек чувствовал всеми фибрами души. Он и сам блаженствовал, со счастливой улыбкой наблюдая глаза любимого, затуманенные полученным удовольствием. Поглаживая расслабленное тело, Лайтвуд невесомо прикасался к нему губами, в ожидании, когда Бейн придет в себя.
Собственное возбуждение никуда не делось, но и не давило, словно подчиняясь общему ритму. Сейчас Алек ощущал чужое удовлетворение настолько сильно, что его переполняла радость, вперемешку с восторгом — ни с чем несравнимое чувство эйфории.
— Моя очередь, — хрипло пробормотал Бейн, очухавшись после фейерверка, бешеным калейдоскопом пронесшегося в голове.
Магнус надавил на плечи Алека, мягко понукая перевернуться, что тот и сделал. Лайтвуд лег на спину, а азиат оседлал его бедра, рассматривая в полутьме прекрасное тело с белоснежной кожей, что в неверном свете казалась почти фарфоровой. И поймал умоляющий, вопросительный взгляд.
Александр кусал губу, видимо, не зная, решится ли Бейн на откровенные ласки. На что тот подарил своему парню многообещающий поцелуй, давая понять, что хочет этого ничуть не меньше.
Он провел кончиками пальцев по татуировке Александра, искренне жалея об отсутствии случая спросить, что она означает — вечно забывал, а рисунок постоянно скрывался за воротом свитеров. Магнус пообещал себе возместить эту оплошность.
Парень чувствовал, насколько Александр жаждет его, как льнет к нему, в то время как широкие ладони оглаживали талию, соскальзывая на бедра, и спустился ниже.
Неудержимо тянуло дотрагиваться до этой кожи, ощущать кончиками пальцев, серединой ладони, разгоряченными губами. Хотелось легонько прикусить каждый сосок и обвести ореол языком, поиграть, подразнить — Бейн улыбнулся, когда брюнет неразборчиво простонал, судорожно сминая простыню. Сам
