Лорд Ликон до боли прикусил губу. Он едва не проболтался, что у них с Гэбриэлом скоро будет ребенок. Если альфа столь враждебно настроен, если он не намерен больше возвращаться в поместье, то… Так тому и быть. Омега за долю секунды ощутил, как внутри все холодеет и сжиматься от горя. Похожие эмоции он испытывал, когда потерял своего драгоценного мужа и их нерожденных детей. Дэрион смирился с тем, что любит раба: сильно, до невозможности преданно. Но перед ним стоял не его возлюбленный, а озлобленный мужчина, тот, кем Гэбриэл являлся раньше - пират с черствым сердцем.
- Это твое окончательное решение? - спокойно осведомился Ликон, пытаясь прочесть на лице раба хоть какую-то эмоцию, за которую стоило зацепиться и бороться за испытываемую к нему любовь.
- Уходи, - почти прорычал Гэбриэл, сам не зная, почему ему так не хочется отпускать Дэриона, наслаждаясь теплом его тела, что чувствовалось сквозь тонкую ткань накидки. - Ты мне противен.
В душе бывшего пирата все еще боролись две сущности и две части одного целого: Гэбриэл-пират и тот Гэбриэл, которого заставили забыть о своем прошлом. Альфа чувствовал, что не станет никогда таким, каким был прежде, что он превратился в нечто иное. И смириться с этим, привыкнуть к новому себе было невероятно сложно, словно не хватало нескольких деталей в общей мозаике. И Дэрион пришел к нему не в самое лучшее время, о чем пытался сказать ему альфа, но из его рта вырывались лишь обидные и жестокие слова.
Омега улыбнулся едва заметно, пытаясь сдерживать накатывающие слезы и застрявший ком в горле. Едва прошептав: “Прощай, Гэбриэл”, мужчина отступил и, развернувшись, вышел из комнаты альфы, исчезнув из его жизни на долгие недели, полные одиночества и прежнего тоскливого отчаяния.
========== Глава пятнадцатая ==========
Узкая ладонь Дэриона легла на все еще плоский живот, сжав прохладную ткань шелкового одеяния. Дни для омеги пролетали совершенно незаметно: они то проносились мимо с невероятной скоростью, то тянулись подобно неспешащей улитке. Он скучал по своему рабу. Каждый раз, поглаживая свой живот, мужчина с тоскливой болью вспоминал о Гэбриэле. Дэрион больше не думал о Матиасе, а кулон, некогда висящий на шее, как камень, тянущий на морское дно, не холодил кожу груди. Позабытый подарок лежал в шкатулке, оставленный омегой, как память о прошлом. В связи со своей нежданной и совсем неожиданной беременностью Ликон волновался лишь о будущем малыша, которого, собственно, у него может и не быть. Кем он родится, будучи плодом страсти и похоти, появившимся вне брака? Сможет ли он выжить в обществе, которое догадается рано или поздно, что Дэрион понес от альфы без рода и племени? Вскоре его не ждет ничего, кроме быстрой смерти. Законы островов жестоки и непоколебимы: умрет всякий, что был рожден низшим, став рабом у какого-нибудь господина. Иной жизни Дэрион не знал, ведь он вырос с мыслями о том, что рабы – это часть жизни любого аристократа с островов, а прислуга – это неотъемлемая часть домов. Омеге повезло, что он выжил, что был принят в семью Ликонов, что не смог познать того, через что проходили все те, кто отличался от других. Но ведь Дэрион никогда не был обычным ребенком. Он – потомок нагов, сильнейших существ из всех. А малыш, что развивается в его чреве – кем будет?
Дэрион обреченным взглядом встречал неотвратимо приближающийся рассвет. Лучи, выглядывая из-за горизонта вместе со светилом, пока еще робко окрашивали опочивальню золотистым и нежно-розовым цветом. Мужчина толком не выспался, переживая о своем еще нерожденном чаде. Ликон знал, что жизнь, чудом зародившаяся в нем, но все еще не подающая признаков присутствия, останется жить. Потому что Дэри, так долго мечтавший о маленьком комочке, не сможет заставить себя обратиться к лекарю за специальной настойкой, чтобы избавиться от плода. Ребенок Гэбриэла будет жить, даже если не будет нужен своему отцу-альфе. Старый врачеватель исправно следил за состоянием беременного омеги, выписывая ужасно горькие отвары, которые пил Дэри для лучшего приспособления организма к плоду. Старик продолжал удивляться и радоваться, что ребенок рос здоровым и крепким, обещая своему папочке не становиться очередным горьким разочарованием и не отторгаться из его тела. Ликон перенес самые сложные недели, которые обычно в прошлые беременности оканчивались выкидышами.
Омега, привстав, облокотился на мягкие подушки, немного порадовавшись, что приказал слугам не запахивать окна перед сном, чтобы была возможность встретить утро, начало нового дня. В спальне все еще хранился запах его альфы, хоть и не был больше таким ярким. Аромат морской соли и мускуса будоражили чувствительные обонятельный рецепторы омеги, и ему все казалось, что прикажи он привести Гэбриэла, как он сразу же появится. Но это было не так, и понимание этого до такой степени вызывало боль внутри, что порой Дэри начинало казаться, что он задыхается. Их общий ребенок связал судьбы его родителей, волей-неволей заставив тянуться друг к другу. Вполне возможно, что альфа тоже испытывал потребность в том, чтобы встретиться с Ликоном, поговорить обо всем, но упрямство и твердолобость сдерживали порывы обоих. Мужчины привыкли быть одни, стараясь справиться с трудностями, что ложились на их плечи в течение жизней. А Дэрион был слишком горд, чтобы признать важность Гэбриэла теперь уже в их общей с сыном жизни. Огненноволосый Дэри всегда встречал трудности лицом к лицу и, зная, что никто ему не поможет, предпочитал сам решать проблемы. И на повестке дня стоял острый вопрос: что ему делать? Мужчина знал, что ему не вырастить ребенка на островах. Его заберут, как только узнают, что омега понес от неизвестного альфы, опозорив род Ликонов. Тем более, когда поймут, что отец малыша – раб. Что будет в таком случае с их с Гэбриэлом сыном – одним Богам известно. Но Дэрион был намерен защищать ребенка от всех невзгод, даже если на кону будет его жизнь. Поэтому омега решил в сжатые сроки разрешить все торговые дела в столице, пока живот не начал расти, привлекая к себе внимание, а после… Потом мужчина передаст все дела своим заместителям, а сам с приходом холодных ветров с моря, переберется в зимнюю резиденцию Ликонов, чтобы там с приходом теплого времени года принести на этот свет новую жизнь.
***
- Господин, - важный с виду пухловатый эльф, поправив на носу очки, с легкой тревогой взглянул на Дэриона, сидящего в кресле, - Вы
