Достаточно отмокнув, Эйли вылез из воды и, расчесав мокрые волосы, нашел среди вещей капитана подходящую для себя одежду. Облачившись в грубую ткань, юноша, брезгливо покосившись в сторону скомканных простыней на постели, сел в излюбленное кресло Ясона, не желая даже смотреть в сторону кровати. Отвращение к самому себе и к альфе толчками поднималось изнутри, стискивая горло омежки, но гордый принц не заплакал. Больше он не будет плакать! Хватит жалеть себя. Пусть очень хочется забиться в самый дальний уголок каюты и поплакать, но он, сын своего отца, никогда так не поступит.
Блуждающий взгляд юноши упал на пол, где он заметил подаренную Корин ракушку. Встав с кресла, эльф подобрал подарок, задумчиво нахмурившись. Похоже, Ясон не заметил, как ракушка вылетела из вороха одежды омеги, когда мужчина сдирал ее в желании как можно быстрее удовлетворить потребность.
Губы Эйли искривились. Сунув подарок русалочки в карман штанов, принц начал продумывать план своей мести, снова сев на мягкую мебель возле окна.
Мысли медленно текли в голове принца, перескакивая с одного на другое. Интересно, чем же там занят капитан Морского Дьявола? Наверное, сидит сейчас в таверне, пьет эль или ром, а на коленях у него сидит развратный омега, осыпая жадными поцелуями смуглую шею аазимара. Внутри все сжалось, но эльф отмахнулся, вздохнув. Какая ему разница, как там развлекается Ясон? Да пусть хоть всех омег пиратского порта поимеет! Эйли лишь радовался тому, что у него еще не было течки, а, соответственно, привязанности к своей паре он не имеет. А если бы течка была, если бы у них была вязка с Ясоном? Эйли с ужасом представил всю картину. Он бы точно понес. Под его сердцем зародилась бы новая жизнь - в этом юноша даже не сомневался. Стало так страшно от мысли, что у него мог бы быть ребенок от насильника и пирата, что принц поежился, качнув головой из стороны в сторону. Нет-нет и еще раз нет! Ни за что он не понесет от пирата!
До самого вечера эльф занимался самобичеванием, даже не замечая, что ему хочется есть. Эльф то ходил взад-вперед по каюте, то падал в кресло и забывался тревожным сном. Но все сводилось к тому, что омежка до дрожи в коленках боялся встречи с альфой. Как он себя поведет? Что он скажет? Столько вопросов кружилось в очаровательной каштановой головке, что принц не сразу заметил, как в двери что-то щелкнуло, а через минуту в каюте оказался старпом с подносом на руках, где стояли разнообразные тарелки с едой и кубок с напитком, по запаху которого принц сразу распознал сладкий яблочный сок.
Генри пинком ноги закрыл дверь и, повернувшись, на всякий случай запер ее на ключ, чтобы, не дай боги, пленник не сбежал.
- Я по приказу капитана, - пояснил Волк, улыбнувшись, когда поймал недоуменный взгляд застывшего посреди помещения принца. - Он приказал накормить тебя.
- Я не хочу! - проворчал Эйли, сложив упрямо руки на груди.
- Он это предвидел, - фыркнул старпом и, поставив поднос с тарелками на стол, посмотрел на эльфа каким-то странным ласковым взглядом. - Но тебе нужно поесть, Эйли, если не хочешь умереть с голода.
- Какая разница? - юноша всплеснул руками, грозно нахмурившись. - Меня все равно сделают рабом! Так зачем мне беречь себя?! Лучше я умру голодной смертью.
Генри усмехнулся, а потом заливисто засмеялся, прикрыв глаза ладонью. Он смеялся и смеялся, не обращая внимания на омежку, который уже было подумал, что помощник капитана сошел с ума.
- Ты так похож на него, - отсмеялся старпом, садясь на стул возле стола, ласково глянув на эльфа.
- На кого? - недоуменно спросил омежка.
- А ты сядь - поешь. Я тебе расскажу, - хитро прищурился Волк.
Не то, чтобы Эйли не хотелось есть, но упрямство хотело сохранить гордость. Как только принц ощутил запах еды, желудок сразу скрутило в желании удовлетворить потребность в пище, но омежка одернул себя. А тут еще и смех пирата, который заинтересовал принца. Почему Волк так заливисто засмеялся? Вздохнув и состроив вид, что делает старпому одолжение, юноша сел за стол и принялся с напускным отвращением на лице есть принесенную еду.
- Уже хорошо, - улыбнулся старпом и начал свой рассказ: - У меня был омежка, - с грустью и тоской Волк посмотрел в синие глаза принца, - мы не были истинной парой, но очень любили друг друга. Мы познакомились с Микки в Роланде, где мы сейчас и находимся. Он был обычным омегой, ни чем не примечательным и даже для некоторых альф страшненьким. Работая помощником повара в захудалой таверне, омежка днем и ночью отбивался от похотливых посетителей, которые так и норовили нырнуть руками ему в штаны. Одним из этих альф оказался я, только вот я никак не ожидал, что мои руки грубо оттолкнут и пошлют ко всем чертям морским, - хохотнул Генри, наблюдая, как с интересом его слушает Эйли, поглощая свой ужин и почти не замечая вкус пищи. - Такая наглость и даже своенравность поразили меня до глубины души. Мне понравился этот простой с виду омега. В последствии, каждый раз, когда Морской Дьявол останавливался в этом порту, я со всех ног бежал к Микки, желая всем сердцем увидеть омежку. Я и не думал, что влюбился, - улыбнулся Генри, - считал, что стоит мне переспать с парнем, как я тут же его забуду, но оказалось все проще - я полюбил это колючее существо. Позже я предложил пойти Микки матросом к Ясону, и он согласился, лишь бы быть со мной. Мы любили друг друга и ждали появления нашего малыша…
Голос Волка сорвался, и принц понял, что произошло что-то ужасное. Эйли с замиранием сердца ждал продолжения, но старпом молчал, опустив взгляд на сжатые в кулаки руки на коленях. Омежке стало жаль помощника Ясона. От одного вида альфы становилось понятно, что случилось непоправимое.
Еще несколько минут Генри брал себя в руки, чтобы продолжить рассказ:
- Это произошло, когда Микки был на восьмом месяце, - срывающимся голосом прошептал Волк. - Я запрещал ему выходить на палубу, переживая за него. В конечном итоге, я надеялся, что когда Микки родит, то мы обоснуемся в каком-нибудь городе, но мои ожидания не оправдались. В тот день Дьявол брал на абордаж торговое судно, но мы никак
