— К-к-куда? — спросила я, стуча зубами от ледяного озноба.
— В сердце, — ответила она и сняла голову, чтобы поправить золотой обруч на рыжей копне волос. — Я ужалила ее в самое сердце.
— К-к-кого?
— Изменщицу.
Мара вновь нацепила голову на плечи и важно двинулась вперед, сопровождаемая толпой моих мертвецов. Ноги онемели так, что я их не чувствовала. Дылда подхватил меня под руку.
— Может, вернемся? — тихо шепнул он мне.
— Н-н-нет. Туда. За ней.
— За кем?
— За солнцем. Туда!
Он немного поколебался, но потом принял на себя мой вес и повел меня навстречу снежинкам, которые уже плясали в воздухе, невидимые, опасные, пресные… Они очистились от соли грехов, и я вдруг поняла, каким будет мое очищение… Я просто замерзну, и вся соль из меня выйдет. Ледяная статуя меня, прекрасная, сверкающая и совершенно шестая, будет стоять в храме, а неприглядную кучку серой соли сметут и выкинут. Или бросят в огонь, где она вспыхнет и согреет холодную ночь. И все вернется на круги своя…
Хризолит Проклятая вдруг заговорила:
— Она опозорила моего сына. Собиралась сбежать накануне вознесения. Такое не прощают. Я подослала к ней отравленную стрекозу. Изменница сошла с ума, а ее заступник… — голос воягини превратился в лютое завывание ветра, — остался неприкаянным.
Она расхохоталась так, что по белой соляной пустыне пошли трещины, в которых зазмеились горькие слезы.
— Славная была забава!.. Безумие одной он размножил и обрушил на остальных, а я… Я сожгла его! Вырвала с корнями Источник, выхлебала всю воду из него, обернулась в соляной плащ, чтобы не расплескать ни капли, погрузила все на корабль и уплыла, пока он собирал себя из пепла! Я грабила и жгла все храмы и монастыри, что попадались мне на пути, а он шел следом и добивал тех, кого я пропустила. А потом пришла зима. Самая лютая зима, котору помнили люди. Птицы замерзали на лету в синем небе и падали камнем, оставляя высоко в воздухе свой крик. Дыхание превращалось в синий лед, а мысли замирали, чтобы превратиться в горькую соль. Тоже синюю. Но море, синее море, не замерзало. Оно никогда не замерзает. Я направлялась в сердце зимы, в Норвштайн, чтобы выплюнуть воду Источника, но мои сыновья… Он убил их. Всех шестерых. И их детей тоже. Вырезал всех под корень и спалил.
Она замолчала, но продолжала идти. Однако я заметила, что мара как будто уменьшилась ростом, похудела, сгорбилась… Она старела. Время сыпалось из нее соленым песком, оставляя ослепительно синие следы на белом полотне. Они таяли, и мне приходилось следить, чтобы не вступить в эти голубые лужицы. Дылда недоумевал, почему я тяну его из стороны в сторону, петляя, словно заяц.
— Долго еще? — бросил капитан. — Люди устали!
— Скоро… — просипела я, едва переставляя ногами. — Скоро отдохнем. Скоро все упокоимся…
— Тьфу на тебя!
Хризолит обернулась ко мне, и я ужаснулась. Ее лицо сморщилось, глаза запали, волосы поседели. Она прошамкала беззубым ртом:
— У меня никого не осталось. В тебе нет моей крови. Ты самозванка.
Каменная пустыня закончилась также внезапно, как и началась, как будто змея укусила себя за хвост и замкнула бесконечность. Внизу под нами расстилалось синее озеро.
Оно било в синеву неба тысячами разноцветных фонтанчиков-статуй. Ледяных?.. Или соляных? Тут были люди, животные, птицы и много, невообразимо много крыс… Они стояли на задних лапках, вытягивая головы в небесную высь и выплевывая журчащие струи радуги. Вода клятого озера прорастала в мир через своих жертв, навечно увязнувших в этом странном небытии.
В центре синей кляксы стояли руины храма. Хотя… стояли? Или висели? Храм, прекрасный и наводящий подспудный ужас, как будто обезумевший строитель пытался сразу отстроить все здание целиком, но у него не хватило материала, поэтому отдельные элементы парили в воздухе, казалось, ничем не скрепленные с другими, а иные тошнотворно искажали перспективу. Некоторые элементы виделись большими, чем другие, и изгибались под немыслимыми углами. Купол был рваным, золотые колокола ослепительно сияли на солнце, но были вывернуты наизнанку, при этом их языки подрагивали, словно змеиные, и жужжали стрекозиным роем. Колоны и ажурные стены из белого мрамора и розового гранита возносились к небу, но корнями утопали в фигурах, прорастали сквозь них и принимали их форму. Вода бежала из окон и балконов самой высокой части храма, похожая на слезы, ее ручьи струились и закручивались, как будто стыдливо прикрывая прорехи в ткани мироздания.
Хризолит Проклятая остановилась и вгляделась в озеро.
— Тут. Они все тут.
— Кто? Снежинки?
Она оглянулась на меня, сверкнув синими глазами, неожиданно помолодевшими.
— Знания. Плененные знания.
И только тут я их увидела. Фигуры были в клетках. Невидимых, сложенных из снежинок. Клетки самую малость не доставали до поверхности бурлящего озера, покачиваясь так незаметно, что надо было очень долго, до рези в глазах, вглядываться, чтобы заметить. Весь недостроенный храм был одной большой клеткой, которая заключала в себе остальных и тоже раскачивалась. Но ее колебания не совпадали с колебаниями ее пленников, поэтому реальность шла рябью, от которой кружилась голова.
Северная воягиня опять сняла голову и воздела ее над собой на вытянутых руках, словно желая видеть как можно дальше. Мара двинулась вперед, и ее призрачное войско устремилось вслед за ней. Изуродованные призраки ступали в воды озера, ненадолго замирали, начинали раскачиваться, а потом вспыхивали соляным фонтаном и вихрем уносились к своему изваянию. Они все были тут. Очищенные, застывшие в слепящем безмолвии. А я привела их темную часть. Или не я? Неважно. Они сливались в Единого, свет и тьма, соль и вода, кровь и пепел. А я? Кто я?
— Какая красота… — выдохнул рядом со мной Дылда, на секунду вернув меня к реальности.
Что он видит? То же, что и я? Или другое? А есть ли он вообще? Или только кажется?
— Что ты видишь?
— Золотой храм… Боже… сколько же золота!
— Надо… установить заряды… пороха… Взорвать все к демонам кошачьим!.. — через силу выдавила я, терзаясь сомнением, а в самом деле слышу Дылду или говорю с собственным спятившим разумом.
— Зачем?.. Такую красоту… Золото!..
Он зачарованно шагнул вперед, за ним двинулись остальные. Я бессильно смотрела, как они идут и застывают в водах озера, превращаясь в прекраснейшие статуи смерти. У меня не было сил их остановить. Я даже собственному телу была уже не хозяйка. Мои ноги сделали шаг вперед, хотя воля тщетно пыталась запретить движение.
— К-к-как? Как уничтожить Источник? — выкрикнула я.
Хризолит Проклятая обернулась ко мне. Она почти превратилась в скелет. Роскошные одеяния северной воительницы болтались на
