— Ты будешь жить вечно!.. — просипела я.
С этими словами, глядя в обезумевшие от страха глаза колдуна, я перерезала ему горло и выпила его память. Мгновенная вечность тьмы. Нигде и никогда. Сознание вспыхнуло Искрой и разбилось на мириады лучей, вбирая в себя окружающий свет. Я знала все обо всем… Я была едина и всемогуща… Я существовала… Я дарила жизнь и смерть… Я обжигала и согревала… Я…
— НЕТ!!!
И меня не стало. Разлетелась крупицами чужих сознаний, таких ничтожных, несовершенных, злых, порочных… Разве они должны жить? Зачем?.. Но алое сияние уже изливалось из граней рубина, люди купались в нем, воздевая ладони к небу в божественном экстазе… Ликование охватило всех, и только одна темная фигура стояла неподвижно. Тела казненных превратились в грибную слизь, подсыхающую на солнце. Отец Васуарий смотрел на меня с благоговейным ужасом. Он помолодел лет на двадцать. Какой-то калека отбросил костыли и приплясывал от радости. Слепцы прозрели, глухие услышали, немощные отринули смерть, старцы впитали сок жизни и расцвели. Матери рыдали и баюкали своих исцеленных детей, прославляя милость Единого. Все было забыто. Людям так легко забыть о цене собственного спасения… Я перевела взгляд на свои руки, еще недавно бывшие по локоть в крови, но видела только истончающееся алое сияние… Ослабевшие пальцы разжались, нож полетел на пол. Меня нет. И Его тоже нет. Единого нет. Никогда не было. Место за игровым столом всегда было пусто. С кем же я играла? С выдумкой церковников? Какая жестокость… Я же верила в Него! Смешно! Меня назвали еретичкой, но я верила, что Он есть. Он должен был существовать, потому что мне надо было кого-то ненавидеть. Никакого смысла. Карточный домик реальности рассыпался и закружился в пустоте. Люди придумали себе бога… Но он никогда не был Единым. Сейчас, пребывая везде и нигде, в мириадах человеческих сознаний, я видела кривые отражения бога. Он был у каждого свой. Кривая мазня на грубом холсте бытия. Лоскутное чудовище из чаяний и желаний. Как же так?.. Кто же будет со мной играть? Какой теперь смысл в игре? Победы нет и никогда не будет? Демоны и ангелы? Колдуны и фанатики? Разве есть между ними грань?
Кто-то тронул меня за плечо. Я отшатнулась и закрыла руками лицо. Передо мной стоял высушенный годами старик и протягивал мне секундную стрелку. Острую, заточенную, как арбалетный болт.
— Тик-так, — цокнул он и беззубо улыбнулся. — Ты будешь жить вечно…
Демон часовщика, олицетворение самого жестокого убийцы — Времени, которое не щадит ни людей, ни империй.
— Зачем? — спросила я.
— Чтобы помнить… — и он рассыпался пружинками-шестеренками.
Память… Люди забыли, а я буду помнить, обречена помнить. Я подняла взгляд на толпу. Площадь и улицы Виндена были заполнены людьми. Они прославляли Шестую Искру, святую заступницу и чудотворницу…
ГЛАВА 10. Отец Георг
— Ну разве это не чудо?
В голосе отца Валуа было столько яда, что хватило бы умертвить все живое на несколько миль вокруг. Церковник расхаживал взад-вперед, похожий на запертого в клетке тигра.
— Чудо, — без тени улыбки согласился с ним сидящий в кресле старик. — А как же еще можно назвать чудесное спасение целого города от смертельной болезни?..
— Эта тварь становится все сильнее и сильнее. Она сожрала и не подавилась нашими гвардейцами, закусила колдуном, а всполох силы был виден отсюда. Но при этом она и не думает перерождаться. А почему? Может, вы мне скажете?
Оба знали ответ, но отцу Георгу пришлось его озвучить.
— Священный символ удерживает ее. Но согласитесь, это лучше, чем получить перерожденную Шестую. По крайней мере, с ней пока еще можно договориться, что и надо сделать, не мешкая…
— Договориться? — в свистящем шепоте отца Валуа слышалось с трудом сдерживаемое бешенстве. — После того, что она устроила? А ведь это все ваш выкормыш! Это ж только блаженному идиоту вроде него могла придти в голову столь гениальная мысль, как спасать Шестую!..
— Единый бесконечен в своем милосердии, — философски ответил старик. — Поэтому даже Шестая может удостоиться его милости. Почему бы и нет?
— Довольно, — скрипнул зубами отец Валуа. — Совет Ордена и так пошел вам навстречу, памятуя о ваших прошлых заслугах, но сейчас слишком многое стоит на кону.
У старика неприятно кольнуло сердце, он поморщился и глотнул воздух, внезапно ставший слишком вязким.
— Еще раз повторяю, — тихо сказал он. — Я настаиваю на соглашении. С ней можно договориться по-хорошему и обойтись малой кровью. Обязательства она выполнит, поскольку для нее это является навязчивой формой поведения.
— Она забывает!.. Кто даст гарантии, что она не забудет и данное слово?
— Как забывает? — поразился отец Георг. — Это невозможно, она же должна помнить… Ведь никогда еще Шестая…
— Вот именно, что никогда. Никогда еще такого не случалось за всю нашу историю… за без малого тысячу лет. Напомнить? Двести лет назад все пошло кувырком. Вознесение было сорвано. Шестая развязала войну, которая стоила Ордену Синежского княжества, уничтожила Нежский собор с Искрой, но в конце концов все-таки переродилась. Вне Источника! Рассыпалась осколками, которые мы выслеживали и отлавливали по всему миру! А сейчас еще хуже. Во-первых, у нас нет Искры, на которую мы так рассчитывали. Соляной замок пуст, — отец Валуа наклонился и для пущей убедительности постучал по столу. — Ни-ко-го! А во-вторых… Нынешняя Шестая обрела чудовищную силу благодаря священному символу и сейчас балансирует между колдовством и чудотворством. Я подозреваю, что она получила доступ к нашим тайным знаниям, но удержать их в памяти надолго не в состоянии. Источник защищает себя от ее грязных лап, поэтому она и забывает… Как забыла и того, кто открыл ей этот путь, вашего любимчика.
— Вот это как раз хорошо… — пробормотал старик. — Нам надо согласиться с ее требованиями, да побыстрее, пока она не забыла и все остальное…
Он осекся. В дверях библиотеки стоял Кысей. Осунувшийся и бледный, он был похож на призрак отмщенья, восставший из могилы. Лицо застыло посмертной маской гнева.
— Согласиться? — его голос угрожающе завибрировал в пространстве кабинета. —
