Я оглянулась на княжну, и она торопливо забормотала:
— Нет, я отказалась, но Кысей… Он не успокоится, а я не знаю, что делать… Он не поверил, что я потеряла память, и требует…
Юля невольным жестом выдала себя, прижав руки к груди. Из выреза платья предательски выглядывал белый краешек. Прежде чем она успела опомниться, я шагнула к ней и вытащила лист.
— Отдайте! — княжна попыталась отобрать его у меня, но я оттолкнула ее и развернула рисунок. На меня с бумаги смотрело лицо брата. Антон казался старше и суровей, гневный взор и волевой подбородок делали его лицо сильным и мужественным. И лишь непокорные светлые вихры смягчали облик и придавали ему романтичного томления.
— Это он? Вы в него влюблены? — напустилась я на княжну.
Она грозно сдвинула брови и топнула ногой.
— Что вы себе позволяете? Отдайте немедленно!
— А может мне пойти с этим к господину Тиффано? Прямо сейчас? — рявкнула я, потрясая у нее перед носом бумажкой, и Юля испуганно замолчала. — Вы хоть понимаете, что уже завтра этот портрет будет висеть на каждом столбе? Если ваш Анжи выжил, то завтра его поймают и сожгут! Из-за вас! Вы его погубили!
— Нет! Не смейте так говорить! Никто не видел!
— А Тень? Или вы думаете, она не сможет повторить рисунок?
— Она не знает, что это Серый Ангел. Я сказала ей, что это мой друг детства… но… кажется, она не поверила. Она так на меня посмотрела, что… — девушка сложила руки в умоляющем жесте. — Пожалуйста, я прошу вас помочь. Тень же ваша служанка? Вы же можете… отослать ее куда-нибудь подальше?
— Зачем вы вообще это затеяли? Скучно стало?
— Отдайте рисунок, пожалуйста… — всхлипнула девушка. — Это единственная память об Анжи, которая у меня осталась. Я его спрячу, никто не узнает…
Я схватила ее за шиворот и подтащила к столу.
— Глядите! — расправив оба портрета на столе, рядом друг с другом, я по очереди ткнула ее в каждый. – Здесь вы! Надо быть слепой, чтобы не заметить, что инквизитор Тиффано в вас влюблен! А здесь Анжи! И только слепой не заметит, в кого влюблены вы! Вы понимаете, что ваш Кысенька землю перевернет, чтобы найти соперника?
— Влюблен? — недоуменно пробормотала Юля. — Кысей? В меня?
— Нет, демона раздери, в меня! — я сгребла оба рисунка и с мстительным удовлетворением порвала их на мелкие кусочки.
— Нет! — охнула княжна. — Что вы наделали!
Она бросилась собирать обрывки с пола, а я с досадой подумала, что надо было их сжечь. С этой ведь дуры станется собрать и склеить. Я рывком поставила Юлю на ноги и попыталась образумить.
— Сиятельная княжна, пожалуйста, не усложняйте все еще больше. Никто не должен узнать об Анжи. Вы же не хотите, чтобы его поймали?
Княжна покачала головой, закусив губу и пытаясь не расплакаться. Я прижала ее к себе и погладила по голове.
— С Тенью я разберусь, отошлю ее подальше. Инквизитор ничего не узнает, если у вас хватит сил молчать и дальше. Будете молчать? — княжна послушно кивнула, пряча лицо у меня на плече. — Вот и хорошо. Вам надо забыть Анжи. У вас свадьба на носу и…
Девушка вздрогнула и резко отстранилась.
— Я не хочу. Не хочу замуж.
— Сиятельная княжна, ну что вы такое говорите? У вас нет права хотеть или не хотеть. У вас есть священные обязанности перед своим родом, перед людьми и перед страной. Таков порядок, вы забыли?
Лицо Юли посерело, взгляд стал мертвым и пустым. Она медленно села на кровать и сложила руки на коленях. Я присела рядом с ней и еще раз погладила по голове.
— И потом, вояг Густав показался мне… достойным и благородным. Уверена, вы найдете с ним общий язык…
— Я полюбила другого, — прошептала княжна. — Но вы правы. Я должна… забыть… и выйти замуж. Ради отца.
— Вот и чудно, отдыхайте.
Я уложила Юлю в постель, заботливо укутала одеялом, собрала обрывки, кинула их в камин, тщательно перемешав образовавшийся пепел, и тихо прикрыла за собой дверь. Надо немедленно избавиться от Тени, иначе эта мерзавка может сболтнуть лишнее инквизитору. Кстати, а где этот кошачий пакостник вообще шляется?
Но не успела я отойти и на пару шагов от комнаты княжны, как мне заступили путь. Выстужающий сознание голос насмешливо произнес:
— Не ожидал вас здесь увидеть, госпожа Хризштайн…
Передо мной стоял вояг Густав, и я торопливо опустила глаза, онемев от ужаса и проклиная себя за опрометчивость. Не поднимать глаз, не поднимать! Я склонилась перед мерзавцем в почтительном поклоне, низко опустив голову, а потом с досадой поняла, что получилось очень недвусмысленно.
Глубокий вырез платья ничего не скрывал. Какой же идиоткой надо было быть, чтобы выскочить вот так и без глазных чешуек, меняющих цвет!
— Простите, ваша светлость, — выдохнула я, едва дыша. — Я навещала вашу невесту, сиятельную княжну, справиться о ее здоровье…
— Поднимитесь! — резко приказал вояг. — В прошлый раз вы были смелее.
Я распрямилась, однако продолжая упорно смотреть вниз. Густав обошел меня кругом, с интересом разглядывая, и сказал:
— Хотя теперь я понял, что вы просто скрывали свою истинную суть…
Неужели узнал? Я перестала дышать, собрав воедино всю выдержку. Два личных охранника вояга маячили в темноте коридора, готовые вмешаться при малейшем намеке на опасность для своего повелителя. Даже если бы у меня было оружие, я бы не успела.
— Оказывается, под невзрачными одеяниями послушницы пряталась такая красавица… — вояг провел пальцем по обнаженному плечу, и мне стоило невероятных усилий не передернуться от омерзения.
— Вы меня смущаете, ваша светлость… — прошептала я. — Простите, но мне еще надо приготовить шоколад для княжны Юлии, она просила…
— Подождет. Поднимите на меня взгляд, я хочу увидеть ваши прелестные глаза… — он уже держал меня за подбородок, и я резко отвела голову в сторону.
— Смилуйтесь, ваша светлость. Я не могу вас видеть. После нашей встречи на приеме… меня терзают греховные мысли… Ваш образ искушает порочным соблазном… молитвы не помогают… — я несла что попало, даже не задумываясь над смыслом.
— Вы очень похожи… — Густав пропустил прядь моих волос между пальцев, — на одного очень дорогого мне человека… на мою бедную сестру Ингред. Особенно ваши синие глаза.
— Простите, ваша светлость, но мне надо еще успеть приготовить шоколад для…
— Для меня. Вы приготовите его для меня.
Мысли лихорадочно заметались. Густав оказался очень осторожным. Он прибыл со своей охраной и личным поваром, поселился в закрытой части дворца и никого к себе не подпускал. Подобраться к нему было невозможно, и тут такая удача…
— На приеме вы отказались его пить, — пробормотала я.
— А вы разделите этот божественный напиток со мной, — ублюдок придвинулся еще ближе, его дыхание леденило мне щеку. — И если мне понравится, то я предложу вам место личного повара великого вояга северных земель…
— Ненавижу… холод, — вырвалось у меня.
Он хрипло рассмеялся,
