— Во-первых, сядь и успокойся. Сведения о помолвке княжны Юлии с северным воягом являются секретными и не подлежат разглашению во избежание нежелательных волнений. Посол тебе сам о них сказал?
Я кивнул, упрямо продолжая стоять.
— Это никак не связано с дознанием, поэтому просто забудь. Ты сказал, тебя пытались подставить.
Надеюсь, у них не получилось?
Я выдержал томительную паузу, играя у кардинала на нервах. Старик заметно волновался и, в конце концов, не выдержал.
— Да говори уже!
— Нет, — я сделал еще одну паузу, набирая воздуха, словно перед прыжком в воду. Если я совру кардиналу, пути назад уже не будет, поэтому стоило попробовать сказать не всю правду. — Я подстраховался.
Благодаря своевременному вмешательству, невольника из борделя "Храм наслаждений" удалось вывести с территории посольства и спрятать. Также пришлось пригрозить послу разглашением подробностей о его сыне и получением подтверждающих свидетельств от этого невольника. Но мне удалось склонить посла к сотрудничеству и получить от него информацию.
— Что? Ты с ума сошел? Ты вздумал грозить послу? — теперь уже кардинал не выдержал, вскочил на ноги и заметался по кабинету. Его длинная черная мантия на сквозняке из приоткрытого окна хлопала и трепетала, как крылья ворона. Впрочем, и сам церковник был похож на старого облезшего стервятника, с опаской кружащего над поверженной, но все еще опасной жертвой.
— Мне пришлось, монсеньор. Я хочу просить вас отозвать Нишку Чорек от дознания по Ясной купели и отправить…
— Это еще зачем?
— Ее помощь оказалась очень кстати, — я гордился тем, что не сказал ни слова лжи, — поэтому я настаиваю на привлечении ее к моему текущему дознанию, а именно в части…
— Это исключено! — отрезал кардинал и перестал кружить по кабинету, замерев у окна. — Ясная купель слишком важна, чтобы оставлять ее без внимания.
У меня тревожно сжалось сердце.
— Я осмелюсь предположить, ваше святейшество, что пересыхание вод Ясной купели может быть связано с Серым Ангелом. По моим сведениям, он прибыл в город чуть раньше меня. А, как известно, он ненавидит Святой Престол и все, что с ним связано. Ясная купель могла стать его первоочередной целью. Но я догадываюсь, что может стать следующей, поэтому и прошу Нишку в свое распоряжение.
— Ты правда думаешь, что Серому Ангелу было бы это под силу? — устало и горько усмехнулся кардинал.
Он сгорбился и вернулся за стол, переплетя узловатые пальцы в замок и крепко их сжав. — Ты мало знаешь, поэтому…
Я не выдержал и взорвался.
— Я постоянно мало знаю. Я, как слепой щенок, барахтаюсь в этой трясине лжи, недомолвок, политических интриг и уловок, секретов и страшно важных государственных тайн. А потом вы удивляетесь, как Серому Ангелу удалось уничтожить одну святыню и сделать бесполезной вторую! Да, наверное, он и то знает больше меня!
— Сядь и не шуми, Кысей. Про Ясную купель я тебе расскажу. В том нет большого секрета, просто давно уже все позабыли, что когда-то, до Синей войны, купель использовали иным способом.
— Каким? — я решил дать отдых усталым ногам и сел в неудобное кресло.
— Воды Ясной купели могли не только отразить внутреннюю суть человеческой души, но и прозревать будущее… или прошлое… Все зависело от вопрошающего. Он распахивал свою душу ее водам, отдавая часть себя, а взамен получая ответ: цвет, образ, звук или даже вкус… В зависимости от сложности вопроса, воды Ясной купели могли обмельчать или даже уйти, но они всегда возвращались, неизменные в своем вечном движении. А потом…
Я затаил дыхание, боясь спугнуть редкую минуту откровенности церковника.
— А потом в воды купели вошел один из рода проклятых… Шестой, вернее шестая… Хризолит Проклятая…
Бешеная воягиня северных земель, которая развязала Синюю войну. Что она спрашивала и что увидела в водах Ясной купели, неизвестно, поскольку подкупленные ею глупцы из ордена, сопровождавшие ее в том посещении, были убиты. Известно только, что увиденного ей хватило, чтобы обрушить во тьму безумия и войны всю северо-восточную часть материка. Она была непобедима, как будто заранее знала обо всех ухищрениях противников… Да что я тебе рассказываю, эти подробности из истории ты и так должен знать.
— А что случилось с водами Ясной купели? — спросил я, холодея от ужасных подозрений.
— Она их отравила, они сделались смрадными, словно гнилая трясина. Любой, кто в них вступал, умирал в страшных мучениях. Знаешь, когда воды вновь стали ясными?
— Когда?
— Когда эта бешеная сука сдохла. Да… не досмотрели мы, не досмотрели…
— Подождите, но… Если так, как вы сказали, то воды купели еще могут вернуться, верно? Возможно, Серый Ангел, да, именно он, вошел в эти воды, чтобы задать вопрос, чтобы обрести прозрение о будущем из своих корыстных побуждений, и поэтому воды ушли…
Церковник отрицательно покачал головой, и у меня упало сердце.
— Невозможно, Кысей. После Синей войны воды купели стали отражать только настоящее. Святой Престол ослеп и оглох…
— Монсеньор, вы намекаете, что сейчас пересыхание вод Ясной купели мог вызвать потомок проклятого рода?
— Увы… — опять покачал головой церковник. — И это тоже невозможно, хотя отец Павел склонен надеяться.
— Надеяться? Не понимаю.
— Кысей, больше я тебе ничего не могу сказать, не имею права. По нашим сведениям, живых потомков проклятого рода не осталось. Безумная воягиня позаботилась об этом, уничтожив всех своих детей и внуков. Собственноручно. Были подозрения, что у нее остался внук, до которого она не успела добраться, но увы… Родство не подтвердилось.
— Ваше святейшество, я настаиваю на том, чтобы задействовать Нишку. Прошу вас, ведь купель никуда от нас не денется. Если по горячим следам не удалось обнаружить, кто в нее входил, то сейчас уже не имеет смысла пороть горячку. А вопрос с послом и текущим дознанием необходимо решать незамедлительно.
Кардинал колебался, и я добавил:
— Необходимо обеспечить безопасность невольника, как нашего основного козыря против посла, поэтому никто не должен знать, где его спрячет Нишка.
Еще с полчаса я потратил на убеждение кардинала, успев вспотеть, несмотря на открытое окно и зверский холод в кабинете. Однако вознаграждением мне стало долгожданное разрешение и подписанный монсеньором документ. Теперь я мог отправить Нишку подальше, с глаз долой и кардинала, и маш-уна, если тому придет в голову встретиться с ней.
К полудню я успел повидаться с родственниками Йорана со стороны отца, составить запрос на получение доступа в архивы Инквизиции, опросить прислугу из посольства, просмотреть списки, любезно предоставленные послом, а самое главное, ловко избавиться от Нишки, которая еще и осталась мне благодарна, правда, в своей обычной хмурой манере. Тем не менее, я собой гордился. А потом принесли почту.
И теперь я крутил в руках письмо от княжны Юлии, не решаясь его распечатать. Воспоминания, теплые и горькие, нахлынули на меня, словно морская
