— Не обижайтесь мужики, — сказал Мишка, — но я, оставшиеся у меня несколько часов, лучше с Леночкой проведу. Так что никаких проводов устраивать не надо, тем более с вами мы скоро увидимся, а вот с ней, даже и не знаю когда встретимся.
— Да ладно брат, ты там только смотри, не опозорь артиллерию, — ответил ему я. — И разведку, — поддакнул Серёга. — Так как с такими вояками как вы мужики, я бы и к самому Гитлеру в ставку нагрянул.
Проводив сержанта Волохова, который уехал на попутной повозке, мы пообедали, а после обеда, чтобы развеять паршивое настроение, отправились на стрельбище. Небольшой запас патронов у нас имелся, да и старшина кроме подаренного ему парабеллума, притащил и свой наган с неплохим боезапасом. Настрелялись мы от души, больше всего мне понравился мой вальтер, хоть и приходилось взводить затвор, держа пистолет левой, а потом перекладывать его в правую руку. А вот стрелять из нагана, конечно, удобней, зато попадать не очень, так как стреляя самовзводом, приходилось очень сильно давить на спусковой крючок, а если взводить курок левой, то нужно было опускать револьвер, а потом опять его направлять в мишень. Так что как не крути, а полноценного бойца, из меня сейчас не выйдет, нужно дождаться пока хотя бы гипс снимут, а там посмотрим. Ещё и по этой причине я не шёл до конца, в наших отношениях с Ольгой, хотя все предпосылки для этого имелись. А так как девушка вряд ли искушена в искусстве «сплетения ног», то я ещё и боялся обидеть её.
Серёга стрелял с левой, но он хоть своей правой мог шевелить свободно, рана у него затянулась, но нагрузки были пока противопоказаны, так что стрельбу по-македонски, он нам не продемонстрировал, зато показал класс стрельбы из нагана, навскидку, и из разных положений. Вдоволь настрелявшись, разобрав и почистив каждый своё оружие, разделили по-братски оставшиеся патроны к трофейным стволам, примерно через час заканчиваем и расходимся каждый по своим делам или делишкам. Это у кого как, но лично я понёс на примерку Ольге Анатольевне новую форму. Как командир взвода она пользовалась привилегиями и занимала отдельную палатку, деля её ещё с одной врачихой.
Постучавшись во входную дверь. Ну как постучишь в брезент? Я просто громко сказал.
— Тук, тук, тук. Есть кто дома?
— Это ты, Коля? — Спросили из палатки.
— Ну да я. Разрешите войти?
— А что ты хотел? — Высунула голову из-за полога Оля.
— Да вот, обновку принёс примерить, для тренировок. — Протягиваю я ей свёрток.
— Хорошо, сейчас переоденусь, ты подожди здесь. — Она протянула руку, в обычной нательной солдатской рубахе и забрала одёжку.
— Заходи, — минут через пять, или около того, пригласила она меня в свои «апартаменты».
Ну что я могу сказать? Когда я увидел девушку в новом обличье, то челюсть у меня отвисла. С размером старшина угадал, почти. По росту «костюмчик» подходил вполне, а вот по размеру… Нет, если бы форму одел солдатик мужского пола, то она сидела бы нормально, но вся фишка в том, что солдатиком была очаровательная женщина, и некоторые части её фигуры, были не предусмотрены уставом. Спереди гимнастёрку натягивала грудь третьего размера, а вот сзади, вторые девяносто с трудом помещались в солдатском галифе. Я в первый раз смог визуально изучить достоинства моей подруги, на ощупь-то всё было понятно, и мне нравилась эта упругость, а вот на глаз я оценил всё впервые. Так-то Ольга ходила в форме для женского комсостава, или в белом халате, надетом на эту форму, естественно под довольно плотной и мешковатой юбкой, оценить точные размеры не получалось, зато в тонкой хэбэшке фигура смотрелась отпадно. Загнав подальше, пришедшую мне в голову мысль — поменять форму и взять на пару размеров больше. Я вернул отвисшую челюсть на место и, подняв вверх большой палец, только и смог вымолвить.
— Во! — Большого зеркала в палатке естественно не было, и Ольга только крутила головой, пытаясь посмотреть назад и оценить свою попку в новой форме.
— Тебе не кажется, что форма мне маловата? — спросила она.
— А что, разве она тебе где-нибудь жмёт?
— Да нет.
— Ну, тогда не бери в голову. Часиков в пять я за тобой зайду. Будь готова.
— Всегда готова! — Вскидывает в пионерском приветствии руку Оля.
Выйдя от подруги, я первым делом пошёл к старшине, надо было ковать железо пока горячо, а то этот хитрый хохол забудет о моей просьбе. Петрович сидел на чурбаке возле своей каптёрки и смолил папироску.
— Как дела Стёпа? — Задаю я ему вопрос.
— Да какие у меня дела, одни заботы. — Со вздохом отвечает он. — Завтра вон в деревню будем передислоцироваться, это же сколько всего погрузить надо, хорошо хоть пока не все.
— Ты не забыл о моей просьбе? Насчёт кожевенных дел мастера.
— Вот завтра, в деревне, я тебя с ним и сведу. Вас-то, курортников, в первую очередь переселять будут.
— А что так, разве в лесу места мало?
— Если ты заметил, осень уже на дворе, это ладно сейчас «бабье лето», а когда дожди пойдут, да морозы ударят, долго ты в своих палатках не проживёшь. Топишь их топишь, а тепла как не было, так и нет. Помнишь, поди, как на финской было?
— Склерозом ещё не страдаю. Мы тогда палатки снегом закидывали, и если сильный ветер его не сдувал, то до утра поспать удавалось, а вот если пурга или метель, тогда приходилось из под снега долго выкапываться. Хорошо хоть полушубки выдали, а то бы позамерзали насмерть.
— Это да, полушубки вещь хорошая. Как думаешь, Мыкола, к зиме немца одолеем?
— К зиме думаю, вряд ли, но вот в холода он у нас попляшет.
— Вот и я о том же. Ну ладно, пойду я хозяйство
